Хайме долго стоял, не решаясь даже вздохнуть. Несмелые звуки шагов его - казались почти кощунством.

И долго потом стоял на коленях у алтаря.

Господи! Дай силы пройти до конца, не испугаться, не свернуть. Дай силы, Господи!

А уже собираясь уходить, вдруг заметил, как из полутьмы бокового нефа сверкают глаза. Подошел... и едва ли не вскрикнул от ужаса. Откуда здесь... Нет. Всего лишь статуя. Сделанная так искусно, что казалось, чудище вот-вот пошевелиться, вздрогнет, шагнет из мрака в лучи янтарного света. Нет, не шагнет.

Перед Хайме стоял каменный виверн. Чуть припав на левую лапу, вытянув длинную шею и как-то неуклюже сложив одно крыло за спиной, второе готово вот-вот раскрыться... Хайме присмотрелся - крыло было сломано, это скульптор сделал его таким, даже видно торчащую кость. На левом бедре глубокая рана, каменное копье у зверя под ногой - наверное, вырвал и в ярости растоптал! Только в оскаленной пасти ярости нет, лишь до боли стиснутые зубы. А в каменных глазах застыла тоска. Взгляд устремленный в небо.

Раненый виверн не шагнет в лучи света - в тени ему безопасней. И сломанное крыло не даст взлететь. Пожалуй, зверь навсегда обречен прятаться здесь, старательно избегая взглядов святых с цветных витражей - они не одобрят.

* * *

– Зимородок, постой!

Венатор заметил еще издалека, плюнул на все, заорал, сил догонять уже не было. И так весь город обегал, выйдя из ратуши, охотник как сквозь землю провалился. И вот, наконец, увидел на углу, у площади. Сейчас свернет, и потом ищи его в толпе.

Зимородок остановился, ожидая, пока взмокший и запыхавшийся венатор поравняется с ним.

– Надо поговорить, Уль, - в полголоса сказал тот.
– Я же просил подождать, куда ты пропал?

– Да парнишка тот...
– Зимородок махнул рукой, - хотел кое-что посмотреть.

Венатор кивнул, вытер пот со лба.

– Ладно. В Хромого Циклопа пойдем? Тут недалеко.

В харчевне было светло и просторно, это только к вечеру наберется посетителей. Впрочем, широкой популярностью харчевня не пользовалась, здесь собирались в основном те, кто ценил тишину, сытный ужин без изысков и приятное общество. А то ведь подешевле всегда можно перекусить в Пьяном Драконе по соседству, а подороже (то есть по-благородному) - так это за углом, в Трех Грешниках.

Здесь чистенькие окошки, которые каждое утро заботливо протирает розовощекая толстушка Матильда, скобленые до блеска столы и жареная картошка со шкварками. Еще темное, чуть горьковатое пиво особого сорта, где хозяин такое берет - только черт, пожалуй, и знает.

Сам он (в смысле, хозяин, а не черт) в белоснежном переднике выбежал на встречу, радушно улыбаясь.

– Мессир венатор! Прошу вас! Давно у нас не были!

– Давно, - степенно согласился Иеф.
– Нам как обычно, только карасиков, пожалуй, не надо.

Хозяин с готовностью кивнул, проводил их к уютному столику в глубине зала, и уже через минуту, словно сама собой, на столе возникла запотевшая бутылочка терпкого каталонского вина, а вслед за ней блюдо с сыром и крошечными тминными булочками.

– Сейчас рябчиков подадут, - заверил хозяин.

Венатор довольно крякнул, вытянув уставшие от беготни ноги, сам разлил вино по бокалам, попробовал и одобрил. Потом, прищурившись, глянул на Зимородка.

– И как тебя угораздило, Уль, - полюбопытствовал он.

Тот фыркнул, пожал плечами.

– Седина в бороду, знаешь ли...

Венатор страдальчески сморщился.

– Да, знаю... однако ж здоров был тот бес, который в ребро! Напал на епископа, на глазах едва ли не всего Дзюдзелле!
– он хмуро пожевал губу, разглядывая старого друга.
– Думаешь, тебе это сойдет с рук, а? Да если б не та папская грамотка, тебе бы давно уже греть пятки в пекле.

Зимородок взял тминную булочку, разломил, вдыхая аромат свежего хлеба, чуть помедлил и отправил половинку в рот.

– Его преосвященство отделался парой синяков и легким испугом, - сказал с ухмылкой.

– Уль!

– Да знаю я, - он отмахнулся, вздохнул.
– Но ты хочешь сказать, я должен был отдать им Якоба?

Прищурился, глядя венатору в глаза.

Иеф шумно засопел, покачал головой. Якоба отдавать не хотелось, разве можно таких на костер? Ведь на вес золото! Да и человек хороший, хотя, конечно, Иеф не слишком близко его знал. Но тогда он не смог ничего придумать, отошел в сторону. А сейчас... не нравилось ему это дело, ох как не нравилось. Зимородку так просто не выкрутиться.