Вопросы были откровенно глупыми. Выставив галочки так, как советовала миссис Эдингтон, Илзе перечитала свои ответы. И поняла, что ушедшая раса получается откровенно отсталой. Еще немного и можно будет сказать, что они питались людьми. Куратор нахмурилась и поправила пару ответов. Быть может модно хаять пропавшую расу, но она, Илзе, не стремится попасть в модное течение. Правда, и пламенной революционеркой становиться тоже не хочет.

Высиживая оставшееся время Илзе забавлялась с браслетом. И неожиданно тень легла так, будто ее рука покрыта мелкой чешуей. Как у человека-дракона на гравюре. Дернувшись, Эртайн едва удержала истеричный смешок – кожа, как и полагается нормальной коже, была гладкой, человеческой.

– Пожалуйста, положите свои работы на левый край стола,- сухо произнесла дама экзаменатор.

И недовольно посмотрела на Илзе. Та спокойно уложила листок и сложила руки на груди. На сам экзамен куратор не опоздала. А процедуру представления почтенной дамы она посещать не обязывалась. Конечно, не опоздай Илзе, она бы спокойно посидела и послушала.

– А что, милочка,- миссис Эдингтон развернулась к Илзе,- как эту ледю зовут-то?

– То же самое хотела у вас спросить,- вздохнула Эртайн. – То, куда вы меня хотели отвести…

– Не здесь и не сейчас,- шикнула на куратора Марта.

– Я никуда не смогу пойти. Мать приехала, и пропуск ей уже выписали.

Миссис Эдингтон только кивнула.

– Экзаменуемая номер три, развернитесь ко мне лицом иначе ваш результат не будет засчитан.

У Илзе дернулся глаз. Уже по номерам рассчитали.

– Вы, юная мисс, будете за номером тринадцать. Он единственный остался свободен. Нет-нет, ваши имена меня не интересуют, не зачем,- экзаменатор встала из-за стола и пошла собирать листы.

Элла Экзаменатор, Илзе из принципа решила не узнавать и не запоминать ее имени, отвратительно цокала по мрамору металлическими набойками. Собирая листы она обдавала сидящих волной душного, сладкого аромата. Ваниль и засахаренная клубника. Отвратительный, тошнотворный запах.

– Здравствуй, Илзе,- на выходе Эртайн поджидал Кассиан.

Илзе улыбнулась и решительно коснулась губами щеки капитана. Она не будет скрывать своей симпатии. И тут изнутри обожгло страхом – а согласен ли Кэс публично признаться в чувствах к грязнокровке?

Гарвести успел поймать Илзе за талию в тот же момент как она решила от него отшатнутся. Оттого и получилось, что капитан прижал пискнувшую от неожиданности Эртайн к стене.

– Мне нравится твоя непосредственность,- Кассиан коснулся губами виска Илзе, поправил мягкий шелк волос и предложил ей руку,- не желаешь ли навестить столовую?

– Очень желаю,- улыбнулась Илзе. – Прости, если поставила в неудобное положение.

– Прежде чем принять какое-либо решение, сердечко мое, я крепко думаю. И не отступаю, этому нас учат особенно,- Кассиан улыбнулся. – Я никогда не буду стеснятся своей спутницы.

– Даже если я что-нибудь вытворю? – сощурилась куратор Эртайн.

– Если это будет идти от сердца, от души – вряд ли ты сотворишь что-то непотребное,- серьезно ответил Кэс.

Илзе с огромным удовольствием уложила ладошку на сгиб локтя капитана. И привычный путь до учительской столовой стал немного иным. Куратор Эртайн неожиданно почувствовала себя не просто счастливой, но еще и защищенной. Очень-очень защищенной. Словно вокруг нее возвели барьер, но она, Илзе, может войти и выйти в любой момент. Она и он, и больше никто.

– Ко мне сегодня матушка в гости придет. Я миссис Эдингтон предупредила, что не смогу никуда пойти,- Илзе украдкой прижалась щекой к сильному плечу спутника.

– Могу я прийти? Познакомиться? – Кэс посмотрел на поникшую Илзе.

– Это не лучшая идея,- Илзе прикусила губу. – Она не очень меня любит, и рассматривала меня как капитал.

– Я не беден,- пожал плечами Кассиан.

– Это неприятно,- тактично заметила Эртайн. – И твое замечание и ее отношение. Ума не приложу что случилось…ой!

– Что?

– Я забыла отправить им деньги,- Илзе прикрыла глаза. – Я раз в месяц посылаю им часть зарплаты. Дои-гритт! Со всеми приключениями пропустила.

– Я поражаюсь, на что ты живешь? – выдавил из себя Гарвести. – Табель виден почти каждому. И твоя зарплата, даже с прибавкой, слишком маленькая.

– Я не могу их бросить,- Илзе пожала плечами. – Если бы не я, мать не бросил бы первый муж. Он любил ее и был состоятелен.

Гарвести смотрел на поникшую возлюбленную и не знал, что сказать. Кассиан был до крайности возмущен словами Илзе. Но будучи взрослым человеком, он понимал – его возражения, объяснения не вызовут ничего кроме глухого гнева и отторжения. Малышка и сама в глубине души знает все. Но у нее нет сил в этом признаться. Не ребенок виноват в том, что родился.