По всегдашней своей привычке, он принялся выискивать положительные стороны в том, что с ним сейчас происходило. Вот например: считай, больше суток не спал, то у Зойи гастролировал, то по кустам прятался, то на канате плясал, то в идоловом чреве сознание терял. Было? Было. Должен бы устать? Еще как!

А не устал. Чувствуешь себя огурчиком - хоть сейчас снова к Зойи (лишь бы мужа не было)! Бодр и полон сил, и даже встреча с говорящим утопленником не сломила!

Отрадно? Еще бы!

Добавим к тому же счастливое (и чудесное!) спасенье от зловредных гвардейцев, которые до сих пор, наверное, не поняли, чего случилось. (Ну, Кайнор тоже не понял, но об этом умолчим).

Опять же, в Трех Соснах он не впервые. Не сказать, чтобы Гвоздь помнил название всех деревушек, стоявших на обычном пути их труппы, но в этой-то как раз имелся отличный трактирчик с запоминающимся названием "Три Сосны", где умели вкусно готовить, варили отличное пиво, и - главное!
– здесь был благодарный и богатый зритель. Эти три качества Сосен делали их выдающимся пунктом следования, и труппа Жмуна никогда не упускала случая погастролировать в деревушке.

Были у Кайнора и личные причины, чтобы питать особое расположение к Трем Соснам. Причины эти жили на одной и той же улице, но в разных домах, и Гвоздь ухитрялся каждый раз навестить обеих. Правда, Данисса собиралась этим летом выйти замуж... но ничего, остается ведь еще Флинна, которая тоже по-своему хороша.

Он хмыкнул: как же, размечтался - "Флинна", "Данисса", "по-своему хороша"! Забыл, что тебе сказал утопленник (судя по всему, батя этой вот конопатой)?!

– Эй, Матиль, ты кого эт привела?

– Ты ж видишь, Тицци, шляется досвету, а потом подбирает где-то нищих заброд!
– С первого взгляда было ясно, что оба паренька дразнить конопатую привыкли. И она привыкла отвечать им тем же.

Она и сейчас собиралась сказать что-то обидное, но в последний момент сдержалась. Повернулась к Кайнору и нарочито громким тоном спросила, не глядя ему в лицо:

– Так куда вас теперь вести?

Тот в притворной задумчивости заломил бровь:

– И верно, куда? Давай-ка к твоей маме, у меня к ней разговор будет.

– Она знает, что я была на речке, - буркнула Матиль, по прежнему изучая небо над его головой.
– И вообще, она сейчас в поле, вместе со всеми.

– А позвать ее можешь? Я не про речку с ней буду разговаривать, не переживай. Беги, а я пока подожду в "Трех соснах", - Кайнор подмигнул конопатой.

– Ладно, - согласилась она.
– Вы хоть знаете, куда идти?

– Знаю. Беги.
– Кайнор повернулся к ребятишкам, с независимым видом разглядывавшим его: - Ну, рассказывайте, что тут у вас интересного творится.

На него посмотрели, как на прокаженного: "у нас"? "интересного"?!

– Да вон у Матильки батьку чудище задрало, - словно нехотя протянул один.

Второй, которого звали Тицци, ощутимо ткнул приятеля локтем под ребро, мол, нашел перед кем расстилаться, ты еще вызовись его до таверны проводить, этого прохиндяру.

– Пошли лучше в мяч играть, - сказал Тицци приятелю, делая вид, что Кайнора не существует вовсе.

Они не спеша зашагали по пыльной улочке, а Гвоздь, пожав плечами, отправился в трактирчик. Мысль о ноже, без которого чувствуешь себя так неуютно, удалось загнать подальше. Если задуматься, никакой опасности для него здесь нет, да и поступает он правильно: девчонку не мог не привести в деревню - привел, с матерью ее переговорить надо?
– переговорит, но не на улице же ее дожидаться - вот и пошел в "Три сосны", заодно, может, какие-нибудь сплетни узнает, для актера сплетни - матерьял необходимый, а для Кайнора - вдвойне. Правда, ни пивка себе купить, ни перекусить он пока не может, потому что медные "очи", которые спрятаны в поясном кармашке они на самый крайний случай, и придется как-нибудь обходиться без них. И не приведи Остроклыкая, чтоб этот случай наступил!

В "Трех соснах", кажется, за год ничего не изменилось. Разве только количество беспризорных котов, помимо воли хозяина проникавших в трактирчик и шнырявших вдоль стен, стало больше. Борк-Шрам, хозяин "Трех сосен" пытался гонять их, ставил котоловки (собственного изобретения, похожие на мышеловки, только больших размеров), ругался с обслугой, но ничего не действовало. Коты, не будь дураками, сыр и мясо из котоловок ухитрялись извлекать и в них же гадить, мол, знай наших! Обслуга, завидев очередного блохастого мурлыку, кидалась на него с чем могла, от полотенца до топора, но, опять же, без печальных последствий для котов.

А кое-кому из завсегдатаев коты даже нравились; к тому же, добавлял с тяжелым вздохом Борк-Шрам, эти паскуды гоняют крыс и мышей. В последнем Кайнор сильно сомневался: котам было чем поживиться, и за грызунами они если и гонялись, то только забавы ради.

На очередном витке борьбы с котами Борк-Шрам стал применять капканы и мгновенно добился ошеломительных результатов. Два пьяных приятеля из соседней деревеньки гостили у своего трехсосенного кума и завернули в трактирчик, не предупрежденные о нововведении. После чего Борку-Шраму пришлось раскошелиться на лечение обоих - а вот капканы он убрал и вообще как бы публично признал свое поражение, хотя не упускал случая пнуть зазевавшегося котяру сапогом или метнуть в особо наглых мурлык разделочный нож.