Маша видела тонкие пальчики мальчика, посиневшие ноготки, резко выделившиеся веснушки у запястья. Трубки обвивали мальчика, вгрызались в его беспомощные слабые помертвевшие ручки. Маша ухватилась за эти ручки, прижалась, стараясь передать им собственную жизнь, собственное тепло. Но они леденели, пустели…

– Выведите её!
– крикнул кто-то.

Машу подхватили, потащили, стараясь отнять ладошку мальчика из её рук.

– Нет! Нет! – кричала Маша, но её вытянули из закружившейся, полной смерти комнаты.

10 августа 2081.

Крохотная комнатка мальчика была распахнута. На полу, перебирая бумаги, сидел отец. Черные волосы его были взлохмачены.

Маша видела, что он рассматривал: результаты проходных тестов. Бумаги о переводе мальчика в высшее.

Отец обернулся. Искаженное лицо его было мокрым.

– Сто двадцать четыре… - прохрипел он. – А у тебя восемнадцать…

Маша вздрогнула. Слезы одна за другой скатывались с похудевших щек.

– Сто двадцать четыре… - повторял отец. – Сто двадцать четыре…

Маша схватила сумку, захлопнула дверь, прижалась спиной к обитой плюшем двери. В почтовом ящике мигала лампочка. Маша коснулась кнопки.

«Прах Дмитриева Ярослава будет погребен на детском кладбище 15 августа 2081 года. С уважением, заведующая областной детской больни…». Маша резко нажала на кнопку. Сообщение исчезло.

9 октября 2081.

Кабинет Ксении преобразился. Теперь в нем стояло пять небольших столов и один большой, за которым сидело трое: сама Ксения и двое мужчин.

Маша терпеливо ждала, когда последний сидящий за небольшим столом подойдет к троице. Наконец, четвертая девушка поднялась. Маша старательно просматривала свой текст. Через десять минут Маша осталась одна в кабинете с троицей.

Она взяла цилиндик и подошла к большому столу.

Люди доброжелательно ей улыбнулись.

– Итак, Маша, - Ксения приподняла один из экранов. – У вас сто девяносто шесть баллов по педагогике. С такими баллами можно свободно поступить в любой ВУЗ страны. В высшем вас просто на руках будут носить.

– Мда... – хмыкнул один из мужчин. – Почти двести! Вот это результат…

Ксения кивнула мужчине и продолжила:

– Мы можем предложить вам любую вакансию на ваш вкус у жизнетворцев. Кроме того мы можем помочь вам с поступлением.

Маша отрицательно мотнула головой.

– Нет, спасибо, я останусь у жизнетворцев.

Говоривший довольно крякнул.

Другой немного подался вперед и внимательно всмотрелся в Машу.

– Почему вы раньше не поступили? – спросил он.

– Я не сдавала на педагогику, - ответила Маша.

– А что вы сдавали?

– Физику, мой отец хотел, чтобы я вместе с братом… - Маша оборвалась.

– И вы все это время сдавали физику? Все тринадцать лет? – снова спросил второй мужчина.

– Да, - Маша кивнула.

– Каковы ваши баллы в этой сфере, может быть мы могли бы помочь с поступлением…

– Нет, спасибо, - Маша резко дернула ладонью. – Лучший балл по физике - двадцать один. В шестом классе.

Люди за столом переглянулись. Ксения кивнула.

– Мы пришлем вам расписание занятий и график работы. Доброго дня.

Маша улыбнулась и вышла.

Успокоенная, она шла по освещенному ласковым октябрьским солнцем коридору. Она почти выбежала на улицу и столкнулась лицом к лицу с Лаем.

Он ухватил её за плечи, приподнял, закружил, весело улыбаясь. Маша засмеялась. Он осторожно поставил её на землю. Девушка немного отстранилась и удивленно посмотрела на мужчину.

– Привет, - сказал он. – А я все знаю.

Она удивленно подняла брови:

– Откуда?

– Связи, - он заговорчески подмигнул ей.

Маша снова засмеялась.

– Так не честно, - воскликнула она и стукнула кулачком по плечу.

Он поймал её руку и поднес к губам. Золотящиеся кончики ресниц сияли на осеннем солнце.

– Не хочешь мороженое? – спросил он.

Маша улыбнулась.

– Было бы здорово.

Они поймали случайное такси и беззаботно запрыгнули в него. Таксист понимающе усмехнулся. Маша не замечала дорогу. Она видела голубое прозрачное небо, синие глаза Лая, неотрывно следящие за каждым её движением, и быстрый полет ласточек, проносящихся над прозрачной крышей и исчезающих.