Остановился на Боярке, и оттуда из таксофона позвонил жене: "У меня неотложные дела. Если задержусь, то ты дождись меня".

Петру дал 36 рублей и две трехлитровые банки, чтобы и мне набрал спирта. Прибыли. Арсена дома не было, и Петр пошел его искать. Время идет, а его все нет. Я начал волноваться: меня жена ждет. Где же Петр? В голове мгновенно проносятся тысячи мыслей, но ни одной толковой. Ну, подожду еще три минуты и поеду… Ну, еще две… Ну, еще минуту и все… Нет, досчитаю до пятидесяти и тогда поеду… Ну, еще до двадцати и валю… Ну, еще до десяти и уже, действительно, поеду… Будто какая-то непонятная сила сдерживала меня.

И вот вижу: бежит. Запыхавшийся, взволнованный, аж дрожит. В сумке две полные трехлитровые банки, в руке полтора-литровый кувшин для себя.

Поехали. Водители встречных машин сигналят фарами – предупреждают: впереди патруль ГАИ. Сразу рождаются мысли:

– Там ждут нас. Остановят и спросят где взяли спирт. Будет беда.

И в той же миг более убедительные мысли берут верх:

– Да нет, тебя не остановят, пронесет, езжай!

Нога слушается и еще сильнее нажимает педаль газа. Мое авто заметили еще издалека. Останавливают.

До меня:

– Куда едем? Что везем? Предъявите документы!

О, проклятие! Я забыл водительское удостоверение.

– Что-то от вас, ребята, спиртом тянет. Откройте-ка багажник!..

О горе! Отец забыл вынуть из багажника мешок муки. (Он работал грузчиком в магазине, а муку тогда продавали строго по 3 кг)

– А это в салоне что?

Открывает банку. Нюхает.

– О, так это же спирт! А это кто с Вами?.. Пассажир?.. Значит так: он свободен, а Вы поедете с нами!

Понял, что попал в настоящую беду, но был рад, что Петра отпустили. Сам я уже как-то выкручусь…

Автомобиль угнали на штрафстоянку, а меня повезли на экспертизу на наличие в организме алкоголя. Позже повезли в горотдел милиции и, отобрав ремень, шнурки и очки, закрыли в камере предварительного заключения. Все время я вел себя спокойно, лишнего слова не сказал. Всю ночь не спал – молился. В душе было ощущение, что именно сейчас дома происходит обыск.

Раньше я внимательно изучал Библию, и хорошо усвоил истину: Когда ты поверил в Бога, когда вручил свою долю Ему, то, чтобы не случилось, никогда не пеняй на Господа! В молитве искренне благодарил Бога за все, что было, есть и будет со мной. Именно так молился, предлагал свою бессмертную душу в жертву Всевышнему, и все свои слова хорошо запомнил. Если так случилось – значит, так нужно Ему. Таким было мое понимание.

"При задержании вел себя грубо, ругался!".

Утром привели в кабинет начальника милиции. Прокурор к начальнику милиции:

– Посмотрите на него! Ехал без прав! Вез муку и спирт! При задержании вел себя грубо, ругался! Вот я и выписал ему 15 суток за мелкое хулиганство, а также ордер на обыск. И что же? Дома у него мы нашли столько взрывчатки, что ее хватило бы превратить в пыль многоэтажный дом!

Повернувшись ко мне, спрашивает: – Зачем тебе взрывчатка?..

– Для браконьерства – рыбу глушить… – промямлил я.

– Да знаем, мы все слушали твои кассеты!

При этом ехидно так, злорадно улыбаются ко мне и друг к другу.

– Взрыв на Форте – твоя работа?!

Это был шок. Они все нашли! Пропал я! Это уже "вышка", спецпсихлечебница, или сгноят в сибирских лагерях.

– Вот тебе бумага, ручка – в камере напишешь, что тебе советская власть не нравится и что хотел взрывать!

Попытка самоубийства.

Приводят меня в камеру, а там уже сидит мужчина. Рассказывает, что поссорился с женой – она вызвала милицию, и вот он в КПЗ.

И я понял: это "подсадная утка". Стал он выспрашивать, но я правды не сказал. Когда сексот уснул, сделалось свободнее. Начал анализировать ситуацию. Страх овладел мной.

Пропал! Горе мне! Они все нашли, и на Форте кто-то меня видел! Какое фантастически-роковое стечение обстоятельств! И все это "тянет" на высшую меру, 15 лет сибирских лагерей или спецпсихушку!

Навсегда! Это было отчаяние, шок. Мысли путаются. Такое впечатление, будто обухом по голове ударили. Чувствую, что схожу с ума. Конечно, я был готов к героической смерти, но никак не к такому повороту событий…

Что делать? Стал молиться "Отче наш", а потом говорю: "Моисей из меня, увы, не вышел. Прости меня, Господи, если сможешь…".

Сделал из носового платка удавку и стал закручивать авторучкой на шее. Когда же терял сознание, то тем временем удавка раскручивалась. Среди той безысходности вдруг блеснула мысль: "А может, все-таки жить и посмотреть, что будет дальше?".