Луна хохочет и поворачивается ко мне.

– И ты думаешь, что твоя жизнь – драма? Я была зачата во время оргии.

– О, словно «оргия» звучит так безвкусно, - протестует Джез.

– Хочешь, чтобы я сказала гэнг-бэнг? – спрашивает Луна. – У тебя был секс примерно с десятью мужчинами за одну ночь, мама.

Я давлюсь смехом. Между Луной и ее матерью существуют самые функциональные из дисфункциональных отношений родитель-ребенок, но они обе, кажется, чувствуют себя совершенно комфортно.

– Это было другое время, - восклицает Джез. – Свободная любовь и все такое.

– О боже, мама! – Луна смеется. – Это было в конце девяностых, а не шестидесятых!

– Я жила в коммуне! Там было много наркотиков.

Луна смотрит на меня.

– Возможно, не стоит принимать советы моей матери, когда дело доходит до общения с людьми.

– Возможно, не стоит, - соглашается Джез, смеясь. – Может быть, мне и не суждено остепениться, но мне было чертовски весело. А еще я вырастила отличного ребенка.

Луна закатывает глаза и выпускает насмешливый вздох.

– Ты и сама была довольно хорошей матерью.

– Я исправилась, как только узнала, что беременна, - указывает Джез. – И я не воспитывала тебя в коммуне.

– О, спасибо, мам. Разве ты не рада, что приехала ко мне на праздники, Пьюрити?

– На самом деле, рада, - говорю я, смеясь. Луна и Джез могут быть совершенно сумасшедшими, но они очень сильно любят друг друга. Их дом теплый, хаотичный, он наполнен смехом и любовью, которых у меня никогда не было.

– Так ты не ответила на вопрос, - говорит Луна.

– Какой был вопрос?

– Ты собираешься ему ответить? – она спрашивает.

– Это не важный вопрос, - прерывает Джез. – Важный вопрос в том, хочешь ли ты быть с ним?

– О-о-о, - соглашается Луна. – Да. Он тебе нравится?

– Любишь ли ты его? – поправляет Джез.

– Я никогда ни с кем не встречалась, - отвечаю я застенчиво. – У меня никогда ни с кем раньше не было секса.

Они просто пялятся на меня.

– Он на двадцать лет старше меня. Он достаточно взрослый, чтобы быть моим отцом. Он буквально ровесник моего отца! Серьезно, они росли по соседству. И он мой профессор, а…

Луна издает жужжащий звук.

– Неверно. Семестр закончился.

– Ладно. Он профессор, а я студентка, и…

Луна поворачивается к Джез.

– Ты знала, что она была влюблена в него, не так ли?

Джез пожимает плечами.

– Это написано на ней.

– Это просто интрижка, - говорю я им. – Мы занимались сексом. Я имею в виду, конечно, это был потрясающий секс. Умопомрачительный секс, если честно. Но ты не можешь просто влюбиться в кого-то всего за несколько месяцев, когда тебе восемнадцать лет, и это действительно глупо, не так ли?

Луна кладет руку на сердце.

– О-у-у.

– Не говори так, - протестую я. – Никто из вас не выслушал все причины, по которым я только что сказала вам, что я не могу быть влюблена.

Луна морщит нос.

– Я просто думаю, это так мило – то, что тебе кажется, будто у тебя есть выбор в этом вопросе.

Джез пожимает плечами.

– Любовь не всегда удобна, и она не всегда приходит тогда, когда мы ее ожидаем, Пьюрити.

Какое-то мгновение все молчат, пока Луна не поворачивается к своей матери.

– Поразительно. Это было очень глубоко, мам.

– Правда? – спрашивает Джез. – Я тоже так подумала. Я увидела эту надпись на подушке.

Мое сердце бешено колотится, и я весь в поту, несмотря на то, что на улице холодно, когда я останавливаюсь за углом и вижу припаркованную около моего дома машину. Мой брат выходит с пассажирской стороны автомобиля и захлопывает дверь.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю его я, а мое дыхание заметно в холодном утреннем воздухе.

– Поверь, мне самому интересно, черт возьми. Это не я сидел около твоей подъездной дорожки в течение последнего часа, - отвечает Нейт. – Анджело притащил меня сюда.

Анджело выходит из машины со стороны водителя и сильно хлопает дверью.

– О, заткнись ты уже и перестань драматизировать. Не слушай своего тупого брата, Гейб. Мы не сидим здесь уже целый час. Мы приехали час назад – тебя не было дома, поэтому мы поехали и позавтракали. Мы вернулись сюда только пять минут назад.