– Будешь с нами пить сегодня вечером?

– Я не против, если нас не заставят пойти на какое-нибудь испытание.

– Тогда собирайся, подруга, пойдешь с нами за алкоголем.

– На кухне и выпивка есть?

– Всё проверили, даже жалкой баночки пива не положили.

– Если ты имеешь в виду, что нам придется пойти через лес, то ты же помнишь, что участникам нельзя выходить за территорию?

– А это нигде не сказано. Если действительно нельзя, нас остановят, а если можно, они будут только рады пойти за нами с камерами. Так что собирайся, мы ждём тебя на улице.

Дебби мне подмигнула. Я всегда боялась оказаться там, где быть запрещено, сделать действие, которое противоречит правилам владельца данной территории или каким-то образом ещё повести себя не так, как принято в этом обществе. Но, в конце концов, организаторы шоу не могли нас за это как-либо наказать, поэтому мне стало даже немного радостно оттого, что я собиралась нарушить запрет. К тому же, мне польстило, что такие яркие люди зовут меня веселиться вместе с ними.

За спиной Дебби появился Винсент.

– Если ты будешь краситься так же долго, как блондинки из шуток, то я не подвергну тебя освистыванию только в том случае, если твой макияж поразит меня настолько сильно, что мне захочется снять тебя в моей новой постановке.

– Ты не ставишь пьесы, Винсент, ты рисуешь бездарные картины. Я буду ждать тебя в любом случае.

Мне не хотелось, чтобы меня воспринимали, как блондинку из анекдотов, но после его слов во мне вспыхнуло злорадство. Я села перед зеркалом и постаралась как можно дольше красить ресницы, отделяя щеточкой одну за другой. Мне довольно быстро надоела эта затея, и я вышла к ним через несколько минут.

Солнце показалось сегодня особенно ослепляющим, таким, что на небо было больно смотреть. Вампира бы оно сожгло за несколько секунд. Это было единственным превосходством человеческого вида над ними. Вампиры были сильнее, быстрее и, обычно, гораздо умнее, ввиду их накопленного за долгие годы опыта, и знаний, которые они держали в секрете от людей. Интересно, сколько же лет прожил Йозеф?

Все трое моих сожителей были в солнцезащитных очках, абсолютно разных, но объединяющих их владельцев. Рене был в черных клубных очках без нижней оправы, Дебби - в жёлтых очках-стрекозах, отражающих солнечные лучи. Винсент же был в чёрных круглых очках без оправы, как для слепых. Сегодня у него не было чайки в волосах, лишь восточные птички на футболке, будто бы срисованные с обоев во дворцах, но и они смотрелись почти нормально.

Когда мы вошли в лес, сирены не загудели, и нас не повязали безликие мужчины в форме, как рисовало моё воображение. Мы спокойно шли по тропинке, идущей через лес, и никто поначалу даже не обратил на нас внимания. На некоторых деревьях я замечала камеры, но их было не так много, как на нашей официальной площадке. Вскоре за нами увязались несколько операторов, но они вели себя так тихо и незаметно, что я представила нас деловыми старшими братьями и сестрами, которые не обращают внимание на младших детей в семье, желающих поиграть с ними.

Они втроем постоянно переговаривались, но я ощущала свою сопричастность к ним, поэтому не чувствовала себя одинокой и лишней. В одну из пауз, которая образовалась после их очередного яркого спора, я решила вступить с ними в беседу.

– А кем вы раньше работали? Или на кого учились?

Сегодня с утра, когда я просматривала их анкеты на форуме, я уже отметила, что Дебби с Рене по двадцать пять лет, они двойняшки, а Винсенту на год меньше. Наверняка, они уже работали, но я решила уточнить из вежливости.

– Я переводчик, - сказал Рене.

– А я тренер по смешанным единоборствам.

Несмотря на вычурный внешний вид Дебби, который был одновременно глупым и сексуальным, я не удивилась её работе. Оба они назвали свои профессии небрежно, будто бы не придавали никакого значения своим занятиям. Я повернулась к Винсенту, он будто бы выжидал, когда я обращусь к нему лично.

– Ты ведь художник?

– Я - лжец и садист.

– Жутко. Ты мучаешь людей?

– Я раскрываю людям глаза на правду об их пороках с помощью искусства.

– Тогда почему же ты лжец, если раскрываешь правду?

– Потому что искусство - сплошная ложь.

– Звучит очень нелогично.

Обычно мне хотелось вступить в спор с людьми, которые вели себя вычурно и странно. Но так как я хотела найти с моими соседями общий язык, я старалась говорить спокойно, и это даже вышло забавно. Дебби и Рене остановились и обернулись к нам. То ли им было интересно посмотреть, как я буду реагировать, то ли ожидали, что придумает Винсент. Я видела, что они посмеивались над ним, но они его не презирали, может быть, даже восхищались. Или, по крайней мере, воспринимали, как диковинку, которая всегда может их развлечь и которую интересно показать другим.