Я вернулась в кровать, уже не собираясь спать, но и выходить без надобности из своей комнаты я тоже не хотела. Оказалось, что из-за бессонной ночи я проспала до трех часов дня. Я отодвинула шторку своего закругленного окна и увидела на улице Фабьен. Она тоже была студенткой, как я. У неё были две толстые косы до плеч, в которые чудесным образом вплетались фиолетовые цветочки, и смешной джинсовый комбинезон. В интернете на форуме был скандал с её отцом после выступления моего папы, потому что он тоже требовал связи с королем, чтобы участвовать вместе со своей дочерью. Но на его просьбу никто не откликнулся.

Фабьен ходила с большим фотоаппаратом и снимала природу вокруг неё. Я долго за ней наблюдала, она то садилась коленками на землю, чтобы заснять что-то совсем близко в траве, то наоборот, вся вытягивалась, и объектив её фотоаппарата задвигался. В какой-то момент она отложила камеру и достала телефон, чтобы сфотографировать саму себя. Она уткнулась в телефон, наверное, собиралась выставить эту фотографию в какую-то социальную сеть. Неужели здесь работала мобильная связь и интернет? Фабьен снова взяла фотоаппарат, навела камеру на моё окно, видимо, случайно заметив меня. Она продолжала смотреть на меня через объектив, но вдруг я увидела, как над корпусом камеры появился её средний палец. Я поспешила задвинуть шторы.

Кто-то постучался в дверь и, не дождавшись моего ответа, открыл её. На пороге стоял Рене в шёлковом темно-фиолетовом халате с восточными узорами, только один вид которого разозлил меня. Халат не выглядел по-домашнему удобным и казался отчего-то невероятно пошлым. В руках Рене держал две кружки с кофе.

– Доброе утро, Эми, - сказал он невозмутимо, - мы с Дебби спросили пароль от Wi-Fi. Нужен?

– Да, спасибо.

Когда я подошла к двери, я увидела Дебби, стоявшую у комнаты Винсента. Она была в мужской майке, завязанной на животе, и в трусах, которые не выглядели особенно скромными. Под ними виднелась татуировка с розами. Кажется, Дебби была вполне дружелюбно настроена к Винсенту сегодня.

– Ты, наверное, не завтракала. Наша кухня скоро закроется на перерыв, но я взял для тебя кофе и сэндвич. Возьми, он у меня в кармане, не волнуйся, он в вакуумной упаковке.

Его халат отчего-то казался самой мерзкой вещью на свете, хотя и выглядел чистым, а сам Рене был опрятным. Я не стала лезть к нему в карман, но взяла у него кофе.

– Это очень мило.

Он с невозмутимым видом пожал плечами, отпил кофе и достал освободившейся рукой сэндвич, который всё равно вручил мне, прежде чем уйти. Я ещё постояла у порога, стараясь лучше рассмотреть татуировку Дебби, но, осознав, как это может выглядеть со стороны, быстро закрыла дверь.

На самом деле я была благодарна Рене и за еду, и за пароль. Я достала свой ноутбук, зашла в интернет и нашла ночной выпуск. Кроме открытия шоу там была и оставшаяся часть вечера. Я увидела, как хорошо на моём лице видна ложь, когда я отказываю Нине, и как она с остервенением рассказывает об этом Курту, который, казалось, слушает её только из вежливости. Видела взгляд Рене, когда он предлагал мне жить с ними (на экране он выглядел куда более заинтересованным, чем в жизни), и как он приобнимет Фабьен за плечи, рассматривая её снимки на фотоаппарате. Видела, как Бен, парень, лицо которого даже люди моего возраста могли бы назвать подушкой для иголок из-за обилия пирсинга, пытается ещё до моего прихода согнать Винсента с земли.

Показали и мой разговор с Йозефом. Я пересмотрела его несколько раз. Ещё ночью у меня закрадывались некоторые подозрения на его счёт. Сейчас же я убедилась, что есть что-то отчётливо неправильное в его речи, мимике и даже походке. Я пересмотрела речь короля, интервью с королевой, выступления других вампиров, чтобы найти сходства, но все вампиры были совершенно разными, словно люди. Один из пользователей в комментарии к видео написал, что у Йозефа легкая степень умственной отсталости. Он ссылался на статью прошлого года, в которой рассматривался вопрос, есть ли среди вампиров психически больные люди. Я не могла сформулировать, что я почувствовала, узнав об этом. То ли жалость, то ли сочувствие, то ли ещё больший страх перед тем, что этот голодный зверь может вести себя более неразумно, чем другие ему подобные. Мне хотелось обсудить это с Одри, но я боялась, что она плохо отреагирует на моё общение с вампиром. Поэтому я просто написала ей, спросив, не злится ли она на меня.

Мобильная связь тоже оказалась доступной, и я позвонила папе. Голос у него был сонный и невразумительный.

– Да, детка? С тобой всё в порядке?

Я рассказала ему коротко о моем вчерашнем дне, потому что вряд ли он успел посмотреть записи шоу. С ним ничего интересного не произошло, я это видела и сама, поэтому он ничего и не рассказал. Попытки Шери взять у него интервью он проигнорировал, будто бы не испытывал никакого страха перед вампиром, ему предлагала жить вместе с ним Бригитта, та красивая девушка из его команды, но он отказался. Некоторые участники пытались поговорить с ним, как с лидером команды, но папа сразу ушёл в комнату в свободном доме, и все время провалялся в кровати, слушая музыку. В итоге он оказался в одно доме с мужчиной по имени Альфред, про которого я не могла вспомнить ничего примечательного.

Сейчас я чувствовала, что он беспокоится обо мне, хочет поговорить, но его голос казался блёклым, будто слова давались ему с трудом. Скорее всего, он старался изо всех сил не проявить себя перед зрителями, а, может быть, у него начиналась депрессия. В любом случае, оба варианта были грустными.

Я хотела позвонить маме, но в комнату без стука вошла Дебби. Она уже была одета, но мне думалось, что скорее это произошло из-за стечения каких-то обстоятельств, чем потому, что ей показалось неприличным ходить в полуголом виде, когда на неё направлены десятки камер.