– Но я надеюсь, мы сможем остаться подругами?

Дебби не стала дожидаться моего ответа и вышла из комнаты. Она что-то сказала своим братьям, и я слышала, как они засмеялись, уходя от моей двери. Человек с камерой что-то делал в комнате, наверное, налаживал оборудование. Потом и он ушел. Я, наконец-то смогла почувствовать себя в одиночестве и подошла к раковине, чтобы умыться. С рамы зеркала на меня смотрела камера.

Мои глаза намокли от едва сдерживаемых слёз, щеки раскраснелись, а тщательно завитые волосы лезли в лицо, словно пытаясь скрыть меня настоящую. Дебби убила во мне надежду на то, что я смогу спастись благодаря Йозефу. Я могла бы поверить в охотников, в то, что с их помощью мы сможем выжить, но я не сумела. Эми, ты молодец, если ты достанешь кровь вампира, то сможешь спасти себя, своего отца и других участников. Я умылась, освободила себя от косметики и забрала волосы в хвост, чтобы попробовать рассмотреть себя настоящую и понять, действительно ли я смогу. Теперь мои глаза были сухими, зрачки суженными до капель чернил от потекшей ручки, голубая радужка казалась кукольной и пустой. Губы, впрочем, были слишком бледные для хорошей куклы. Моё лицо не было напряжено, в нём не осталось ни расстройства, ни злости. Сейчас я ничего не представляла собой и могла наполнить себя любыми свойствами. Может быть, я могу стать шпионкой охотников, передающих свои страшные секреты из поколения в поколение и способных на массовое убийство вампиров. Не получится, так что ж, это просто ничего не поменяет в истории. Они найдут кого-то другого или сделают все сами. Нет незаменимых людей. Потерял друга - в новой компании появится другой. Не вышел роман - так в мире ещё полно достойных мужчин. Да что там, и женщин. Потеря одного человека делала несчастным десять человек, как говорил король Габриэль. Но в целом-то, это ничего не меняет. Вот если у охотников получится, это действительно будут настоящие перемены. Поэтому мне и стоило попробовать помочь им. Может быть, я тем самым увековечу себя в истории куда больше, чем моя одна единственная научная работа и сотни фотографий в социальных сетях.

Я вышла из ванной и заглянула под кровать. Мотылёк в банке всё ещё ползал по стенкам, и я подкинула ему ещё один бутон розы. На экране моего мобильного телефона светилось одно новое сообщение от Йозефа, которое он умудрился напечатать мне днём своими окоченевшими трупными пальцами. Он писал, что ждёт мое выступление, чтобы увидеть меня. Он, наверное, ни в чем не был виновен, и меня снова кольнул стыд оттого, что я собираюсь использовать его, на этот раз по-другому. Я надеялась, что Дебби не соврала, сказав, что он не пострадает. Мне хотелось проявить к нему нежность, может быть, если у меня ничего не выйдет, то смысл моего существования в том, чтобы порадовать хотя бы несколько дней, должно быть, несчастного вампира, который был человеком совсем недавно. Я снова совершенно ничего не знала о себе и не понимала, что является лицемерием, что жалостью, а что настоящими чувствами, поэтому просто отправила ему в ответ на сообщение изображение с сердечка.

Мне хотелось найти в интернете информацию пор «Последователей «Солнца», но все мои записи и запросы просматривались. Поэтому я решила хотя бы посмотреть статьи про кровь вампиров. Для этого мне пришлось проделать долгий путь, чтобы остаться нераскрытой перед камерами. Я начала с запросов об анатомии и физиологии вампиров. Будто я даже была заинтересована возможностью их половой функции, хотя и в действительности эта тема не была мне безынтересна. Потом, через множество ссылок, я вышла на статьи про вампирскую кровь, ни одна из которых не сообщала ничего точного и не являлась научно ценной. Тогда я, наконец, смогла придумать план своих благих действий.

В студию нас забрали довольно рано. В машине я сидела рядом с Винсентом, он рассказывал мне про современного зрителя и древние языческие культы, я так и не уловила, как это связано между собой. Меня больше волновал цитрусовый запах, исходящий от его одежды, и мне было бы куда приятнее, если бы Винсент сидел рядом молча. Дебби предприняла несколько попыток заговорить со мной, но сейчас легче всего мне было изобразить сдержанное равнодушие после произошедшего в комнате. Если у меня получится достать кровь без последствий, я обязательно разыграю теплое примирение с ней. Я вдруг поняла, что общение с Дебби и её братьями оказалось одним из самых счастливых и странных событий в моей жизни. Даже если я их и заинтересовала только из-за того, что на меня обратил внимание вампир.

В студии меня долго красили и причесывали, стилисты подобрали мне на выбор несколько платьев для выступления, это было очень мило с их стороны. Я выбрала белое платье, похожее на ночную рубашку, потому что я подумала, что так буду похожа на вампирскую невесту, на белой ткани и бледной коже красиво смотрелась бы кровь.

Мы довольно быстро закончили с моим образом, поэтому, когда я вышла в комнату к другим участникам, их было не так уж и много. Ни папы, ни моих загадочных друзей ещё не было, поэтому я села на диван рядом с Лени, тем самым мальчиком из приюта. Он заметно смутился оттого, что я вторглась в его личное пространство, и я видела, что он чувствует себя обязанным завести разговор. Я прекрасно понимала это ощущение, но с открывшимся во мне равнодушием сегодня, я не хотела помогать ему выйти из неловкой ситуации.

– Привет, - наконец, сказал Лени, - Твой папа очень грустит. Он все время лежит в своей комнате и почти не выходит есть. Знаешь, у меня был одноклассник, который тоже лежал у себя в комнате перед выпуском и никуда не выходил, а потом сбросился с крыши. Правда, он выжил, но остался инвалидом.

Я резко обернулась к нему. Лени выглядел предельно неловко, было видно, что он сказал это не со зла, а действительно для того, чтобы поддержать разговор. Он прижал руку ко лбу, поняв, что не стоило озвучивать такие мысли, и отвернулся от меня, пытаясь найти в комнате предмет, за который он мог бы зацепиться взглядом. В итоге он достал телефон и уставился в пустой экран.

– Я попробую поговорить со своим папой, спасибо.

Пока мы сидели с ним вдвоём, я даже сумела проникнуться его чувством неловкости. Потом в комнату вошла Бригитта, одетая в красное шелковое платье, изящно облегавшее её красивое тело. Чёрные волосы спадали аккуратными волнами на голые плечи, а глаза были подведены слишком толстыми линиями для обычной жизни, но в самый раз, чтобы привлекательно смотреться с экранов телевизоров. Она встала рядом со мной, прислонившись к стене.

– Это мечта любой неудачницы, выступить на сцене с песней, но не по своему желанию, а по вине независящих от неё обстоятельств. Ты так не думаешь?

А вот её слова были сказаны со зла. Я не понимала, почему она решила отнести меня к неудачницам. Я всегда была довольно незаметной, но, в конце концов, мой папа был известнейшим актером, я жила в огромном доме в центре столицы, училась в престижном институте и даже получала стипендию. Я не чувствовала себя неудачницей, если не брать в расчёт то, что моя мама забыла сходить на голосование, и я оказалась здесь вместе с другими такими же неудачниками.