Я осталась на балу одна, вокруг было слишком много танцующих пар, чтобы я могла осмотреться. Я прошла половину зала, когда кто-то положил руку мне на плечо.

– Потанцуешь со мной?
– я услышала голос Генриха. Я не наткнулась на него взглядом, пока осматривалась, поэтому уже успела забыть о его существовании. Я попробовала уйти вперед, но он схватил меня за руку и развернул к себе.

– Потанцуешь со мной, - сказал он утвердительно. Я попробовала высвободиться, но он держал меня крепко. Генрих положил вторую руку мне на талию и повел меня танцевать.

– Я не хочу с тобой танцевать, отпусти, - сказала я, скорее со злобой, чем со страхом.

– Я люблю танцевать. Я никогда не танцевал, но я уверен, что мне это понравится.

– Тебе совсем не понравится, я - плохой партнер.

– Да мне все равно.

Настроение у него было приподнятое. Генрих действительно не умел танцевать, но очень старался двигаться, как все. Возможно, он даже слишком старался и некоторые его движения казались гротескными. Генрих был одет в серый костюм, куда больше подходящий для офиса, чем для подобных мероприятий, из-за этого он тоже смотрелся немного по-дурацки. Я ещё раз попробовала освободиться, но Генрих только сильнее прижал меня к себе.

– Не советую тебе вырываться. Я слышал, вампиры реагируют на агрессию. Если кто-то рядом с ними ведет себя агрессивно, им тоже передастся это настроение, и они нападут.

– Я не думаю, что вампиры настолько примитивные.

Генрих невесело улыбнулся. Мне показалось, что он держал меня совсем за дуру и придумал это. Вряд ли кто-либо в адекватном состоянии стал бы пускать столь нелепый слух.

– Я хотел убить тебя сегодня. Когда сказали, что объявят победителя, я думал, это будешь ты. У меня забрали пистолет, но я бы мог, например, задушить тебя.

– Генрих, отпусти меня.

– Фабьен стала большой неожиданностью для меня. Я даже подумал, что голосование фальсифицировано. Может быть, ты знаешь, что происходит? Ты же общаешься с вампирами.

Он говорил так, будто бы мы были с ним за одно. Будто бы он объяснял ситуацию, в которой мы оказались, и сейчас мы должны будем провести мозговой штурм, чтобы принять правильное решение. А ведь предложением ранее, он говорил, что думал о моём убийстве.

– Я сама не понимаю, что происходит. И если бы я знала, ты думаешь, я стала бы говорить человеку, убившему участницу?

– Ты же принесла мне воду и даже банан, когда меня привязали твои же друзья. Я сделал вывод, что ты сердобольная. Я таких обычно использую.

Я не любила, когда люди так спокойно говорят о своих отрицательных качествах. Мне всегда казалось, что они преувеличивают, чтобы казаться более злыми, особенными и непонятыми. Люди говорят об этом даже с горделивостью, которую пытаются скрыть, либо же, с гротескной неловкостью, сами ставят своего собеседника одновременно и морально выше себя и ниже в плане уникальности. Генрих же просто делился этой информацией, и его приподнятый тон нисколько не был связан с гордостью. Это так меня злило, что я представляла, что будь я Дебби, я ударила бы его сейчас.

– Слышишь? Кажется, у этого вальса должны быть слова.

Генрих стал мычать, будто бы вспоминая текст песни. Я была уверена, что композитор никогда не предполагал, что на эту музыку могут быть наложены слова. Пока он отвлекся, я вертела головой по сторонам, в надежде отыскать своих друзей. Иногда я встречалась с кем-то взглядом, и мне казалось, они понимали, что мой танец с Генрихом не является добровольным. Люди быстро отводили взгляды, а вампиры продолжали смотреть.

– Не могу вспомнить. Я не стал убивать Фабьен, потому что конкурс продолжается. Мне усложнили задачу, но я понял, что я должен избавиться от всех участников, чтобы выжить и вернуться к нормальной жизни.

– К нормальной жизни после того, как ты убьешь столько человек?!

Я не выдержала и сорвалась на крик. Вокруг нас стало ещё больше заинтересованных взглядов, однако никто ничего не сделал.

– Я не думаю, что меня посадят в тюрьму, раз шоу больше не показывают для людей.

– Ради чего ты готов убивать людей, которые тебе ничего не сделали? Я читала про тебя, у тебя нет ни семьи, ни друзей, только твои идиотские напитки в жестяных банках! Даже в анкете в разделе хобби у тебя стоит прочерк. Что ты за жизнь вообще цепляешься?

Генрих замахнулся, наверное, собираясь ударить меня по лицу. Я попробовала увернуться и зажмурила глаза, но удара так и не последовало.

– Отпусти мою дочь, - я услышала голос папы, необычайно спокойный для него. Папа держал его за руку, вскинутую для удара. Генрих отпустил меня, и в ту же секунду папа ударил его. Генрих издал нервный смешок, приложил руку к разбитому носу и попятился назад. Папа стоял на месте, я думала на этом всё и закончится, но, когда я попробовала к нему подойти, он снова кинулся на Генриха. Папа бил его и никто не хотел его остановить. Генрих упал на пол, не пытаясь дать отпор, он только поджал ноги и прикрывал руками лицо. Вокруг столпились люди и вампиры, а впереди них всех стояла королева. Я видела, что ей это нравится.