Сжав ногами бока коня, Дойл устремился на ту поляну, на которой утром тени едва спасли Эйриху жизнь. Он достаточно знал брата, чтобы понимать: тот захочет закончить начатое. До поляны было недалеко -- уже впереди показался густой орешник, отделявший ее от общего лесного массива, как Дойл увидел впереди шевеление. Не на поляне -- а в кустах. Обнажив меч на два пальца, Дойл подъехал еще ближе.

Он не успел меньше чем на минуту -- на каких-нибудь двадцать ударов сердца. Тот, кто сидел в кустах, натянул лук и выпустил стрелу вперед на поляну. Закричали.

Не позволяя себе думать о том, что произошло, Дойл с наскока ударил стрелявшего рукоятью меча по затылку, и тот, всхлипнув, завалился на землю. Понукая коня, Дойл выскочил на поляну и замер.

Эйрих был невредим -- он стоял как будто в растерянности, держа в руках драгоценную корону. Его конь нервно бил копытом в стороне. Лошади теней тоже разбрелись в разные стороны, а две тени склонились над кем-то, лежащим на земле. Над третьим тенью.

 -- Дойл!
– - негромко сказал Эйрих. В его голосе не было и тени страха -- только печаль.

Бросив повод, Дойл спешился и подошел к брату. Внимательно осмотрел. Потом изучил поляну и выдохнул. Не было нужды спрашивать, что произошло. По вытоптанной сухой траве, по обломку второй стрелы и по умирающему тени он и так все отлично понял. Два выстрела: напугать лошадей и лишить жизни короля. Расчет стрелявшего был верным -- испуганные кони неуправляемы, пока их укротят, можно сделать не один, а двадцать выстрелов. Он не рассчитал только того, что тени были приучены закрывать сюзерена своим телом. Безупречная охрана. Из воспитывали в одном из монастырей Всевышнего - из сирот и подкидышей с малых лет растили тех, кто мог без колебаний умереть за корону.

Дойл подошел к ним, велел:

 -- В кустах лежит убийца. Сходите за ним -- и осторожно, мне он нужен живым.

И только когда один из теней поднялся и направился к орешнику, Дойл позволил себе взглянуть в лицо умирающему. Террансу оставалось жить считаные мгновения. Если бы он открыл глаза, Дойл, наверное, наклонился бы над ним, сжал бы ему руку и высказал благодарность за спасение короля. Но тень еще раз дернулся, захрипел и затих, так и не придя в сознание.

Следом пришла еще одна плохая весть. Тень вернулся не с пленником, а с его телом. Свалил на землю, перевернул на спину -- обычный бродяга-наемник, каких десятки в переулках Шеана. Удар рукоятью был слишком силен -- Дойл размозжил ему череп.

 -- Кто он?
– - спросил Эйрих ровно.

 -- Никто, -- отозвался Дойл.
– - Я изучу его тело, возможно, найду какое-нибудь клеймо, но он все равно никто -- послушная кукла, которой за твою жизнь заплатили золотом.

Ему хотелось завыть от злобы и отчаянья -- он сам, собственными руками уничтожил единственного человека, который мог хоть что-то знать о заговоре и о тех, кто за ним стоит. Он прошипел:

 -- Проклятье!

Эйрих приблизился к трупу Терранса и произнес:

 -- Прими Всевышний его душу в своих садах, -- потом подошел к своему коню, все еще горячащемуся. Один из теней придержал ему стремя. Второй помог сесть Дойлу. И вовремя -- едва они собрались выезжать, как на поляну выскочил милорд Ойстер. Дойл напрягся, чувствуя, как замедляется ток крови в венах. Что он здесь ищет и зачем приехал? Мгновение растерянности -- и тут же улыбка и восклицание:

 -- Ваше величество, мы потеряли вас в пылу охоты!

 -- Значит, мало в вас внимания к королю, -- тихо заметил Дойл.

 -- Что вы, милорд Дойл, -- как-то испуганно пробормотал толстяк.

Эйрих взглянул на Ойстера, потом перевел взгляд на Дойла и шире распахнул глаза, не веря тому, о чем ему молча сообщил Дойл. Качнул головой, как бы говоря, что это невозможно. Потом его брови сошлись к переносице, профиль стал хищным, как у венчавшего его корону орла, губы слились в тонкую жесткую линию.

 -- Милорд Ойстер, спешьтесь, -- велел он.

В глазах милорда заплескался страх, смешанный с надеждой. Он неуклюже сполз по конскому боку, отряхнул шикарный камзол и поклонился, всем видом показывая готовность услужить королю. Дойл обернулся к теням и указал на замершего в полупоклоне Ойстера, одновременно с этим приказывая:

 -- Взять милорда Ойстера под стражу и с величайшей осторожностью проводить в мой шатер.

Толстяк надеялся спастись. Забормотал что-то про ошибку, потом закричал про невиновность, но Дойл уже не слушал. Тени спеленали его узкими тонкими веревками из конского волоса, которые всегда носили с собой как часть формы.

 -- За трупами вернетесь позднее, -- сказал Дойл, и Ойстера увезли.

Когда последние посторонние глаза исчезли, Эйрих опустил голову и сгорбил спину, словно корона оказалась слишком тяжелой и стала тянуть его к земле.

 -- Брось, -- заметил Дойл, -- на войне люди умирали сотнями.

 -- Мне следовало лучше слушать тебя, братишка, -- почти беззвучно ответил Эйрих и прибавил громче, выпрямляясь в седле: -- я хочу знать, кто за этим стоял. Все имена. Все мотивы.

 -- Узнаешь не позднее завтрашнего утра. Милорд Ойстер вряд ли станет молчать слишком долго.