–  О, кто это к нам пожаловал, - заметила я с ехидной улыбкой, глядя на то, как Виктор делает короткий кивок в сторону Кэйко-сама и двигается вперед. - Что это за вид? - продолжала потешаться я над ним. - Это тебя снова так любили?

Тот ядовито улыбнулся и произнес:

–  Лучше помолчи, а то вспомним, как тебя два брата любили...

Я нахмурилась, недовольно сложив жилистые руки на груди. Виктор подошел ко мне, и мы обменялись испепеляющими взглядами. Кэйко-сама сделала пригласительный жест в сторону столика, предлагая начать чаепитие:

–  Будьте сегодня моими гостями и присаживайтесь. Кружка горячего чая всегда сближает души и проясняет мысли.

–  Кэйко-сама... - начал, замявшись, Виктор тенором Рину, когда я уселась на одну из квадратных сидений у стола. От непривычки так сидеть было неудобно, не хватало простора для моих длинных ног.

Женщина вопросительно взглянула на него.

–  Зачем вы меня позвали? - спросил Виктор. - Может быть, принц Виктор... - кинул он на меня подозрительный взгляд и не закончил мысль, зато сразу получил ответ Кэйко-сама:

–  Я знаю, что принц Виктор - это принцесса Виктория, а ты - Виктор, ее вторая личность, которая материализовалась и была заключена в тело Рину-куна.

Виктор ошарашенно уставился на женщину, потом бросил яростный взгляд на меня, который говорил не иначе, как о том: «Ты все ей сказала, да? Она же все расскажет Тео, нас посадят в тюрьму, и мы ничего не сможем сделать!»

Я только едва улыбнулась. Виктор плюхнулся на одну из подушек, потому что Кэйко-сама настойчиво продолжала делать для него пригласительный жест, ожидая, когда Виктор, наконец-то, соизволит сесть. Следом за ним она сама грациозно (словно кошка!), опустилась на третье сидение и, взяв в холеные белые руки чайничек, стала разливать по чашкам ароматный чай с терпким, но приятным запахом. Этот запах стал рассеивать мои мысли в голове, словно легкий бриз с моря.

–  Ну, - заговорила она негромко, - теперь давайте подумаем, что нужно делать, и с чего начать.

Мы с Кэйко-сама (в основном, я), кратко пересказали Виктору суть нашего разговора сразу после того, как он оставил меня здесь и удалился. Когда я пробурчала, заканчивая рассказ, что отец при смерти (так сказала Кэйко-сама, добавила я), он встрепенулся и взглянул на меня так, словно я была в этом виновата.

–  И что, его никак нельзя вылечить? - спросил он с беспокойством, которое могло бы быть у сына, но никак не у моей бездушной второй личности.

–  Я то же самое спросила, - посчитала должным заметить я.

Кэйко-сама взяла чашку, наполненную чаем, из которой шел приятный пар, посмотрела на меня, потом на Рину и проговорила:

–  Я постараюсь его вылечить. Только постараюсь.

У меня аж от сердца отлегло.

–  Но это будет сложно.

Она сделал глоток и поставила чашку беззвучно назад на столик.

Вот обязательно это надо было говорить?

–  К сожалению, - продолжала она, - я не могу обещать. Я не думаю, что это одна из тех болезней, которыми болеют люди.

–  А что же это тогда? - спросил Виктор, и мы с ним озадаченно переглянулись.

–  Я считаю, - отвечала Кэйко-сама, - это вызвано тем, что ваш отец находится сейчас среди тех, кто владеет темным колдовством. Оно плохо влияет на него. Если король всю жизнь находился под действием светлой магии, то все сходится.

–  Почему тогда со мной ничего такого не произошло? - спросила я с удивлением.

–  И со мной, - отозвался Виктор, сглатывая чай.

Глава двадцать первая. Воссоединение Виктории и Виктора (2)

Кэйко-сама перевела спокойный взгляд с Виктора на меня и ответила:

–  Виктория-кун, само это заклинание, подкрепленное выпитым зельем, обряд, проведенный Линдо-куном, был как раз-таки из книг по темному колдовству. Твой облик сослужил тебе хорошую службу здесь. Но...

–  Что? - нетерпеливо спросила я, сжимая в руках небольшую чашку и уставившись на женщину.

–  Дело в том, что в тебе самой есть нечто, защищающее тебя от тьмы, всего плохого, проклятий и темной магии. Я вижу это через твои глаза.

Я удивленно уставилась на Кэйко-сама.

–  Это что-то... - продолжала она, вглядываясь в меня, - окружает тебя как мантией, особая магия... Которая еще и заставляет большинство тебя окружающих любить тебя и не причинять тебе зла, Виктория-кун.

Меня проняла мелкая дрожь.

–  О чем ты говоришь? Это правда?

Я опустила голову, глядя на темную гладь чая в кружке.

Но... Тогда все чувства ко мне... если они только были... Тех юношей, которые жить без меня не могли... Тео... Советника... Селины к Виктору... даже отца... Они были ненастоящими все это время? Они просто любят меня потому, что на меня наложены какие-то чары? И все?!