Разговоры с директрисой не клеились. Элиот следил за каждым шагом крошечных лапок и пропускал половину вопросов. Когда существо приближалось к директрисе, она повышала голос и на каждое слово отвечала недовольством; стоило зверушке отойти, как она остывала. Впрочем, это могло быть совпадением.

Могло бы быть, если бы Элиот не видел похожих существ везде. В столовой, шныряющими между стульев. В соседней комнате, живущими под кроватью одного из мальчишек. На улице, спешащими за случайными прохожими, сидящими на плечах туристов. Существа принимали разный облик, чаще всего выбирая форму животного или такого же странного шарика на лапках. Когда они оказывались поблизости от человека, его поведение менялось. Это всегда была вспыльчивость, яркие эмоции, и никогда – что-то светлое, доброе, милосердное. Элиот решил, что будет называть существ демонами, потому что они пробуждали в людях что-то мрачное, тёмное. Что-то, что было похоже на грех.

По иронии судьбы единственным местом, куда не заглядывал ни один демон, была его комната, но именно там Элиоту было неуютно. И не потому, что там появилось первое существо, а потому, что появилось другое.

Элиот помнил те минуты будто вызубренный урок. Похожий на человека демон прошёл сквозь стекло и замер посреди комнаты. Несколько долгих секунд смотрел на Элиота, будто размышлял, напасть или нет. Затем шагнул к нему и протянул руки. Или лапы, сложно было понять – фигура была чёрной, как ночной мрак, и вокруг неё клубилась чёрная же дымка.

Элиот тогда спрятался под одеяло и мысленно молился всем богам, чтобы его спасли. Кто-нибудь. Хоть кто-нибудь…

И «кто-нибудь» откликнулся.

По комнате разлилось тепло как от разгоревшегося рядом костра. Элиот открыл глаза под одеялом и невероятным образом увидел, что вокруг царит золотое сияние. Он опустил одеяло и увидел нового человека, от которого исходил этот свет.

Он выглядел как небрежный рисунок, выполненный кистью великого художника. Восхитительной красоты мазки, минимум деталей, но каким-то образом воспринимаешь картинку целиком. Невысокий полный мужчина в деловом костюме и шляпе; Элиот видел похожий типаж в фильмах, стилизованных под США то ли тридцатых, то ли сороковых годов. Незнакомец подмигнул Элиоту и обернулся к чёрной фигуре, замершей без движения. Вскинул руку, щёлкнул пальцами, и существо растворилось в темноте, осыпавшись грудой пыли, и та растаяла в следующий миг.

Спаситель махнул на прощание и исчез. И это тоже было красиво – как будто световые линии кто-то размывал водой, и они таяли в воздухе, оставляя после себя лёгкий запах озона и что-то вроде сожаления. Сожаления от того, что не успел насладиться этим волшебством…

Всё это не позволяло сосредоточиться на главном – новая семья. Уже седьмая, если память не изменяла. Элиот воспринял новость с каменным лицом, да и внутри ничего не трепыхнулось. Лучше не верить с самого начала, решил он. Потом хотя бы будет не обидно. Ведь все знают, чем всё закончится, правда? Синьорина Росси не скрывала, что думает о том же, хоть и рассыпалась в уверениях, что на этот раз всё пройдёт хорошо. Если он перестанет говорить о демонах, естественно.

А он не мог перестать. Потому что больше ни о чём не мог думать. И конечно, всех вокруг беспокоило его здоровье, потому что ненормально это – когда маленький мальчик говорит о демонах, правда? Кажется, даже ходили слухи, что скоро в приют пригласят психолога, а то и психиатра, и о том, чем это закончится, думать не хотелось вовсе.

Единственное, чем Элиот мог отвлечься от всего, что ворвалось в его жизнь со скоростью гепарда, была книга, которую он писал. Пусть выходит некрасиво и неудачно, пусть его главный герой нередко выглядит идиотом, но всё же…

«София была прекрасна в этом платье из золотистой парчи…»

Почему парча? Элиот замер на мгновение, занеся ручку над потрёпанной тетрадью. Наверное, потому что он других названий тканей не знает? Ладно, спросит потом у воспитательниц и подправит – это же так, черновик, чтобы потренироваться…

«Её чёрные волосы крупными локонами рассыпались по обнажённым плечам…»

Элиот снова замер. А не покажется ли читателю, что София стоит там без одежды? Нет, он же минуту назад написал, что она в платье. Ладно, продолжим…

«Элиот не мог отвести взгляда от восхитительной красоты карих глаз. Казалось, ещё мгновение – и он утонет в них…»

– Мой дорогой, к тебе посетители, – послышался приятный женский голос.

Синьорина Росси!

Элиот подскочил на стуле. Машинально закрыл тетрадь, сверху бросил ручку и оттолкнул их от себя. Щёки вспыхнули огнём. Тетрадь и ручка проехались по отполированной поверхности и упали в щель между стеной и столом.

– Не волнуйся, – продолжала синьорина Росси. – Я буду там с тобой, прослежу, чтобы всё прошло хорошо.

– Новая семья? – Элиот постарался придать своим словам всю бесстрастность, на которую был способен, но голос-предатель всё равно дрогнул.

– Не совсем, – синьорина Росси откашлялась. – Боюсь, ты не поверишь.

Элиот обернулся и увидел, что директриса явно была не в себе. Чёрные волосы, всегда убранные в тугую косу, растрёпаны, а тёмно-синий пиджак с золотыми пуговицами застёгнут неправильно, на одну пуговицу выше. Только что закончилась сиеста, и она могла просто уснуть; но точно не появилась бы в таком виде, не случись что-то важное. Синьорина Росси поджимала губы и смотрела куда угодно, только не на Элиота; раньше это означало, что от него отказались очередные родители. Но они никогда не приходили, чтобы сказать о своём отказе.