В горло застрял ком, хотелось отрезать себе уши. Я не хотела этого слышать. Не хотела верить этому. Я ненавидела себя, потому что понимала, что это правда. Все обещания Кожаного Жилета сбудутся. И не было ничего, что я могла бы сделать, чтобы остановить его.

Он облизнул губы, вытянув другой шприц из кармана.

— Оказывается, у твоего гребаного хозяина враги в высших кругах. Что же он натворил, путана? Кого же он разозлил, тупая шлюха?

—

Je suis `a toi , Tess (прим.перев. фр. Я твой, Тесс), — голос Кью шептал в моей голове. Я ухватилась за него, он придавал мне смелости противостоять всему, что меня ждет.

Кью придет за мной.

Кью уже идет за мной.

Один из головорезов рванул мою руку вверх, лишая меня свободы движения.

— Остановитесь! Вам не обязательно накачивать меня наркотиками.

Кожаный Жилет прижался губами к моему уху:

— О, но мы будем. Это же самая веселая часть. — Он отстранился и постучал по вене, а затем ввел иглу в сгиб моей руки. Резкий укол вверг меня в бездну.

В одно мгновение жар от лихорадки сменился онемением. Моя голова откинулась на плечи, а ужас жидкостью прокладывал свой путь по моему телу, лишая контроля конечностей, холодя душу.

Я теряла себя, оглушенная, слыша себя издалека эхом в отголосках. Препарат лишал возможности мыслить, волноваться, размыл границы добра и зла.

Я беззвучно кричала, тонула в ядовитом смоге, пока, наконец, не вздохнула, полностью мертвая внутри.

Кожаный Жилет хихикнул, произнося слова, которые не имели никакого смысла. Казалось, что его голова набухла до гигантских размеров, и я захихикала.

Он идиот; даже нормально говорить не может.

Видения танцующих букв составили мне компанию. Гласные гарцевали, согласные расхаживали в странных одеждах. С танцевало танго с Т, в то время как К…

К черту К.

Почему я испытывала такую нежность к этой букве? Такой безжизненный знак и все же он вызывал бурные, убедительные эмоции в глубине моего сердца.

Эта буква принадлежала кому-то другому, кому-то достойному, а не пленнице, находящейся под кайфом.

Я разбивалась о твердую стену тошноты, кровь холодела, когда я пыталась все вспомнить.

Я вздрогнула, когда Кожаный Жилет сжал мою грудь и горячо задышал мне в лицо:

— Забудь все, что ты когда-либо знала, сука. Ты думала, что в Мексике была плохо? Она была чертов Диснейленд по сравнению с этой карнавальной поездкой. Ты больше не человек. — Его скользкие руки скрутили мой сосок, боль проходила через дымку, как удар хлыста. — Я буду наслаждаться каждым моментом, пока мы вместе. Ты никогда не будешь знать, что произойдет, никогда не оправишься от этого. Препараты обернут тебя против всего, что ты когда-либо знала. Они разорвут твой мозг галлюцинациями. Я собираюсь трахнуть тебя, красавица, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Его рука спустилась ниже с моей груди, оказавшись у меня между ног, и он сжал ладонь.

— Давай посмотрим, как ты будешь бороться.

***

Жареный цыпленок.

Запах вкусной пищи разбудил меня от наркотической комы, открывая глаза навстречу миру живых.

С того момента, когда я проснулась, вернулось желание пуститься обратно в туман заполнявший пропасть, в которой я находилась, так как Жилет обещал сделать то, из-за чего мне хотелось перерезать себе вены и выкрасить стены моей красным.

— Привет, девчонка. Как приятно снова видеть тебя.

Человек, который руководил операцией, тот же, кто приказал накачать меня наркотиками и впихнуть в самолет, направлявшийся в Париж, присел на край моей убогой кровати. Его небесно-голубые глаза, такие же как у Брэкса, напомнили мне, как сильно изменилась моя жизнь. Его идеальная одежда и лохматые светлые волосы выглядели так, как будто он только вышел с какого-нибудь австралийского пляжа и нуждался в доске для серфинга под мышкой.

— Давай, позволь мне помочь тебе встать. — Его руки сгребли меня, поднимая на ноги. Я утерла слюни с уголка рта, жизнь неуклюже возвращалась в мое тело.

Мой взгляд упал на блюдо с курицей, овощами и хлебом. Способность думать улетучилась. Мой желудок ревел, как будто его кололи тысячи отчаянно голодных ножей.

Белый Человек усмехнулся, кивая.

— Это для тебя. Если ты сделаешь то, что я говорю.

Дерьмо. Какого черта он хотел? Что еще я могла дать?

— Эсклава, не сдавайся. Останься в живых. Ради меня.

Слезы проступили и сожаление, которое я чувствовала, оттого, что давила на Кью слишком сильно, душило меня. Не нужно было заставлять его кончить в то утро. Я должна была поблагодарить его за каждую долю внимания и справедливого обращения со мной. Зачем ему спасать ту, которая обещала превратить его жизнь в ад и завладеть им?

«Зачем ты оттолкнула его?»

Мой разум больше не мог сосредоточиться, все было вверх ногами, задом наперед.

Внезапно, несмотря на то, как голодна была, я не могла думать о еде. Мое сердце было пусто, мой желудок тоже должен быть пуст.

Белый Человек провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.

— Перестань думать. Становится легче, когда наркотики берут верх.

Громкий кашель лишил меня кислорода, разламывая тело. После того как чары рассеялись, я посмотрела на него слезящимися глазами, моля его отпустить меня.