— Копия? — не понял Саске. — Что ты имеешь в виду?

— Себя, — Итачи помахал ручкой, мол, я тут.

Саске хмуро зыркнул на него исподлобья:

— Ты есть у здешнего Саске. Не у меня.

— Неправильно. Я — Учиха Итачи. И я свой собственный. У нас с тобой не было совместного прошлого, это верно. Но сейчас идёт совместное настоящее. И я не собираюсь тебя отталкивать из-за глупого предубеждения, что ты не мой Саске. Ты — Саске и мой глупый отото. Единственная тонкость в том, что о совместном прошлом лучше говорить с тем, с кем оно было. Смерть — не такая уж незыблемая штука.

— Мне… надо над этим подумать, — с некоторым усилием признал Саске. — У тебя, вероятно, есть другие дела?

— Неверно поставлен вопрос. Ты хочешь побыть один?

Саске осторожно скосил глаза, будто опасался, что это может повредить.

— Мне не необходимо твоё присутствие, если ты об этом.

— Вопрос не в необходимости. Вопрос в желании. Я могу просто посидеть рядом. Если ты этого так хочешь. Или могу уйти. Опять же, если хочешь. Честность — самый лучший способ выбраться из лабиринта собственного разума.

Ещё один настороженный взгляд.

— Мне… хотелось бы… посидеть рядом.

Итачи спокойно уселся на татами и приглашающе похлопал рядом с собой рукой.

— Садись. Чаю?..

Саске мотнул головой. Сел рядом. Застыл, напряжённый, как из дерева выточенный. Это не было готовностью к атаке — при таком напряжении скорее свалишься, попытавшись резко вскочить, а к плавным движениям тело уже неспособно. Но Саске просто не мог хотя бы немного расслабиться — слишком непонятным было всё происходящее, слишком слабо он представлял, что вообще делать. И зачем. Да, он хотел, чтобы Итачи не уходил ещё какое-то время. Но в первую очередь это было желанием мальчишки, старший брат которого всё время пропадал на миссиях и тренировках. А он сам, взрослый, опасный, дикий — просто не знал, что со всем этим делать.

Итачи вздохнул, положил руки ему на плечи, обнял со спины. Закрыл глаза, сосредоточился и… и выпустил внутреннее спокойствие, глубину чёрного космоса, по сравнению с которой все беды кажутся такими незначительными. Саске не вздрогнул — но постепенно его размеренное дыхание стало более глубоким, а мышцы немного расслабились.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что смерть — не такая уж незыблемая штука? — спросил он некоторое время спустя.

— У вас была целая армия, воскрешённая Эдо Тенсей. Смерть не помешала этим шиноби сражаться, — отозвался Итачи. — Также она не помеха, чтобы задать вопрос… разве что воскрешать… воскрешать — не самая лучшая идея.

— А, Эдо Тенсей… — Саске среагировал весьма вяло. — Воскрешение — это ты о риннегане?

— Это не единственный способ. Техники бывают разные, сам понимаешь. Но тут даже не в них самих — воскрешаемые должны быть либо очень свежими мертвяками, либо очень особенными. Было несколько попыток воскресить давно умерших шиноби… скажем так, не все из них согласились остаться живыми.

— Это у вас Орочимару так развлекается? — без особого интереса спросил Саске. Страшное напряжение его отпустило, но ничего нового на его месте пока не возникло.

— Хуже, — у Итачи невольно вырвался тихий вздох. — Наруто. И если Орочимару хотя бы знает, что делает, то Наруто… «Мне вдруг подумалось, а что, если?..»

— Эм… Наруто? — Саске даже голову повернул, чтобы убедиться, что брат не шутит. — Это каким образом?..

— Узумаки. У них всегда были особые отношения с Шинигами. Немного влияния образования по теме, немного свободного времени, и вот… Хотя нет, я неправ. Хуже всего, когда эти двое решают воскресить кого-нибудь вместе. Спьяну, — Итачи тихонько рассмеялся ему в плечо.

— Наруто пьёт с Орочимару? И Кабуто его до сих пор не отравил? — удивление стало более явным.

— Хм? Зачем бы ему это делать?

— Тот Кабуто, которого я знаю, очень ревностно относился к вниманию Орочимару.

— Хм… Сейчас у него другой кумир. И он как-то научился им делиться с окружающим миром. Хотя всё равно логичнее было бы травить там меня, Джирайю или Тсунаде. К счастью для этого мира, Орочимару и Наруто редко зависают вместе.

Саске честно попытался представить, что может выйти из совместной попойки Орочимару и Наруто — даже и его знакомого Узумаки, который Нанадайме — и решил, что Итачи прав. Слишком непредсказуемые последствия для того, чтобы мир мог чувствовать себя в безопасности.

— Если Кабуто и травил кого-то из ревности, то после усыновления он точно это делать перестал. Сейчас таким разве что Орочимару и страдает. Да и то, он сначала обшипит и покусает.

Реакции на сказанное не последовало. Саске сидел очень тихо, чуть наклонив голову, чтобы волосы прикрывали лицо. Дышал размеренно, привалился к плечу Итачи немного сильнее, чем позволял себе до этого. Ресницы тоже были опущены, хотя в щёлочку между полуприкрытыми веками можно было уловить отблеск радужки.