— Густав ничего не знает, — Стиан нащупал руку Эйнара и слабо сжал. — На меня вышли представители нашего главного спонсора. Им нужна отдача за вложенные деньги. А сборная с каждым годом выступает все хуже. Ты же понимаешь, какие деньги там вертятся.

— Понимаю, — глухо ответил Эйнар. — Но как они мне его подсунули?

— Протеиновое питание… Ты пьешь его каждое утро. Малую дозу в обычный день и двойную — перед стартом или серьезной тренировкой. Не так ли?

— Так. Но я так понимаю, именно мои бутылочки фаршируются дополнительно? — с отвращением в голосе сказал Эйнар.

— Пять лет назад у нас сменился главный врач сборной… С небольшим скандалом, если помнишь, — Стиан криво ухмыльнулся. — Именно новый медик занимался моей «диетой». И твоей тоже.

— Я знаю, почему они не предложили мне в открытую, — Эйнар потер свободной рукой лицо.

— Ты бы не согласился, — кивнул Стиан. — А сейчас…

— Меня не отпустят так просто, — Олссон с тревогой посмотрел на пискнувший громче аппарат.

— Ты предупрежден, — Стиан закашлялся, пытаясь отдышаться.

— А если я не буду принимать препарат?

— Будет откат, провал показателей, и Николассон сразу поймет.

— Мне нужно подумать, — Эйнар лихорадочно искал выход.

— У тебя есть время, препарат довольно успешно выводится организмом. Пока не находит слабое место. У меня это — почки, — Стиан повернул голову в сторону аппарата диализа*.

— Стиан…

— Уезжай, Эйни. Я не хочу, чтобы ты видел, во что я превращаюсь. У тебя еще есть будущее… Иди.

Эйнар поднялся, а потом склонился над другом. Он мягко коснулся сухих и каких-то колючих губ, а потом заставил себя отойти к двери.

— Я еще приеду, Стиан.

— Не нужно. Иди дальше, — аппарат запищал, в палату вбежал дежурный врач.

— Герр Олссон, покиньте помещение. Идите в гостиницу и выспитесь.

Эйнар не нашел в себе сил возражать. Слишком тяжелый камень лег на сердце, слишком ошеломительными оказались новости. Хотелось переварить их в тишине и одиночестве.

Он вышел из госпиталя и действительно повернул в сторону небольшой гостиницы. Не дошел он всего несколько метров. Из темноты узкого переулка к нему вышли два высоких человека и ненавязчиво повернули в сторону припаркованной машины. Эйнар уже догадался, что к чему, ведь эту машину он уже видел.

— Твоего водителя я отпустил, — спокойно сообщил невнятный силуэт на переднем сидении. — Поговорим, Эйнар?

— Поговорим… герр Ангвик, — Олссон узнал пресс-секретаря фирмы-спонсора. Той самой…

— Я так понимаю, что слегка опоздал, и Стивенсон тебе все рассказал.

— Рассказал, — не стал отрицать Эйран, внутренне собираясь, как перед ответственной стрельбой.

— Я могу извиниться за то, что не предупредил тебя, — вкрадчиво сказал Ангвик.

— Могли бы, но есть ли в этом смысл? — криво усмехнулся Эйнар.

— Ты прав. Никакого. Ты умный человек, Олссон. Догадываешься, чего я от тебя хочу?

— Молчания и результатов, — хмыкнул Эйнар.

— Действительно, умный, — в голосе собеседника послышалось насмешливое веселье.

— Иначе?.. По сценарию плохонького боевика: пытки, смерть, угроза семье?

— Увы, пока ничего нового не придумали, — развел руками Ангвик.

— С семьей только промашка вышла. Нет ее у меня, — Эйнара охватил знакомый уже азарт.

— Всегда кого-то можно найти.

— Увы, тот единственный рычаг управления лежит сейчас в больничной палате без надежды на выздоровление, — Эйнар потребовалась вся сила воли, чтобы произнести это холодно, даже равнодушно. — А пытки и смерть… Если утрату Стиана Стивенсона общественность еще сможет принять, как несправедливость судьбы, то столь скорая гибель второго по значимости биатлониста страны вызовет подозрение. Конечно, у вас достаточно средств, чтобы выкрутиться, но осадок все равно останется. Даже если вы устроите мне несчастный случай…

— Будут трясти сборную, но никак не спонсоров, — отмахнулся Ангвик. — Но давай все же договоримся. Мы же не звери.

Эйнар многозначительно хмыкнул.

— Не звери, — с нажимом повторил пресс-секретарь. — Мое руководство согласно отпустить тебя на все четыре стороны, если ты будешь помалкивать.

— Но?.. Это ведь еще не все, — Эйнар заставил себя расслабиться, чтобы не показывать собеседнику свою нервозность.

— Олимпиада. Нам нужны твои победы на Олимпиаде в следующем году, — Ангвик вдруг включил свет в салоне и повернулся всем телом. — Два сезона, максимум побед, всемирная слава — неужели столь великая цена за свободу?