Между тем "спокойные" успели со всех сторон обследо­вать сброшенный с дороги мобиль и доложить об отсутствии в кабине водителя. Нело излил остатки злости на своих подчи­ненных и приказал обыскать грузовик. Краль с ворчанием предъявил свою собственность.

Разглядеть что-либо в грудах абааля было довольно слож­но, а стоило "спокойным" сунуться глубже, Краль учинил фор­менный скандал, обвиняя их в посягательстве на драгоценный продукт.

Перебранкой эта встреча началась, перебранкой и закон­чилась. Краль по-видимому, взобрался в кабину, поскольку все последующие звуки заглушил рев мотора.

Отъехав совсем недалеко, Краль открыл люк перехода, и велел мне перебираться в кабину. "Сейчас я еду в мэрию, потом на склады. Пока не разделаюсь с абаалем, посидишь под сидением."

И я честно засел в недрах кабины, для большего успо­коения вооруженный тяжелым разводным ключом.

События последнего времени все-таки больше напоминали развлекательную випрограмму, нежели суровую действитель­ность. Особенно неотразимым оказался Краль в роли пособника беглых инопланетян...

"Ты еще недоволен?" -- удивился мой внутренний голос: "Сидишь себе под сидением и сиди -- там немного веселее, чем в конторе "спокойных". Если Краль тебя терпит до сих пор, значит, на то у него есть веские причины, с которыми не ме­шало бы ознакомиться и тебе..."

37

Хозяин абаалевой плантации поставил мобиль перед зданием мэрии в тени раскидистого дерева. Бледно-зеленый ствол представителя капарской флоры был утыкан редкими, но внушительными шипами, а на верхушке красовался огромный пятнистый шар.

В щель между сидениями Ватишу был виден только кусочек шара, и он не сразу сообразил, что это всего-навсего -- ги­гантское соцветие. Раскачиваясь на ветру, странное дерево роняло лепестки на прозрачную крышу кабины. Лепестки сколь­зили и расползались, как живые. Далеко вверху царило недося­гаемое небо. Небо в созвездии лепестков. Забавно.

Поймав себя на невольном вздохе, Даруа рассердился -- только рыданий сейчас и не хватает: "Ах, мой космос! Ах, мои дорогие транспортники!" Уронить слезинку по поводу того, что жутко нехороший дядя не пускает бедного пилота на родную консервную банку, именуемую "Таланом"? Ай-ай-ай, дядя, пора срочно перевоспитываться! Кто дерется -- тому сладкого не дадим...

Визг разорвал тишину, проникая даже через герметичные оболочки мобиля. Дар вздрогнул и ударился головой о метал­лическую планку -- какое-то живое существо изливало боль и отчаяние в неистовом, рвущем душу вопле.

Ватиш завозился, снова ударился о выпирающую планку, кое-как выбрался из укрытия и осторожно выглянул...

В двух шагах от машины, у ствола дерева стояли двое ребятишек лет восьми и двенадцати. Их спины заслоняли от Даруа часть ствола, но похоже было, что детвора цепляет на дерево пищалку -- младший то и дело дергал какую-то веревку и смеялся, когда опять звучал пронзительный визг.

"Нашли место для игр", -- подумал Дар и опустил ключ: "Нервы пора лечить, скоро начну хлопаться в обморок от дет­ского смеха..."

Но тут из дверей мэрии выскочил "спокойный", и Дар пос­пешно пригнулся, хотя страж порядка даже не глянул в сторо­ну машины. Отвесив сорванцам по оплеухе каждому, он оттолк­нул их от ствола, и в этот миг Ватиш рассмотрел "пищалку".

На шипе висел, дергая лапками, маленький серый зверек с длинным хвостом и уже не визжал, а только беззвучно рас­крывал пасть.

"Спокойный" за хвост сдернул зверька с шипа, поймал за шиворот старшего из мальчишек и принялся хлестать его по лицу этой чудовищной плетью. Время от времени тыча обвисшим зверенышем в сторону мэрии, "спокойный" что-то повто­рял рыдающему преступнику. Младший стоял рядом и тоже ревмя-ревел, растирая слезы по чумазому лицу.

Наконец, страж спокойствия прекратил экзекуцию, сунул мальчишке в руки мертвого зверька и, повернув к себе спиной, дал хорошего пинка. Парнишка отлетел в сторону и пустился бежать, но, отбежав на приличное расстояние, остановился и швырнул зверенышем в своего мучителя. "Спокойный" вскинул­ся, но мальчишка уже нырнул за угол соседнего дома, так что гнаться за ним было бесполезно. Верзила сплюнул, поддал но­гой серый комок и ушел.

Малыш еще постоял немного, заливаясь слезами, потом подобрал изувеченное тельце, крутнул за хвост, еще раз по­смотрел на опустевший шип и поплелся за старшим.

Даруа опустился на дно кабины и перевел дух.

– - Почтенному собранию работать помешали, -- сказал он сам себе.
– - Однако веселая у них здесь жизнь, как я посмот­рю, -- и еще раз взвесил на ладони ключ.

38

Как я и опасался, о хороших дорогах здесь приходилось только мечтать. Узкая, еще непросохшая после недавнего дож­дя, она немилосердно петляла, то взбираясь в гору, то броса­ясь под уклон, и колеса отчаянно буксовали. Автоводитель попеременно то тихонько попискивал, то завывал утробным го­лосом, а в самых ответственных местах переходил на тревожное кудахтанье. Краль шепотом ругался, но дублирующую систему не отключал.