– Да я поем где-нибудь, мне пора. Работу нужно искать в срочном порядке, а то твоя Татьяна…

– Что?

– Да нет, мне пора, вернусь поздно вечером. – Я обняла ее и быстро чмокнула в щеку.

Куда только делся ее здравый смысл и независимость, к которой она стремилась в молодости, принимая решение не заводить детей. Теперь она не была хозяйкой даже собственной квартиры, да и собственной жизни. Мне стало искренне жаль ее.

Воздух был прохладный, свежий, и солнце уже не грело с прежней силой. Я не знала, куда идти и с чего начать поиски работы. В ближайшем киоске я купила справочник, где отыскала все адреса и телефоны московских театров и выбрала самый первый из списка – «Антошка», который находился в трех остановках от дома моей тетки.

Я спустилась в метро и отправилась к месту назначения. Тогда я думала, что выбрала театр случайно, вон их сколько, какая разница, в каком из них работать, это же ТЕАТР. Если меня, без опыта работы, примут хотя бы в один из них, я буду считать себя одним из счастливейших людей на планете. Тогда я думала, что случайно… но все случайности – заранее спланированные закономерности, мы уже ехали навстречу друг другу.

Первая самостоятельная поездка на метро оказалось не такой простой, до моего «случайно» выбранного театра хоть и было три остановки, но с пересадкой на другую ветку. Я немного запуталась, и когда вышла на нужной станции, было уже где-то около полудня. Театр я нашла быстро, полагаясь на природную интуицию. Он казался огромным снаружи, окруженный густо посаженными деревьями, и еле проглядывал сквозь красно-желтую листву. Я поймала себя на мысли, что немного нервничаю, остановилась и долго топталась у служебного входа. Не контролируя свои действия, я отправилась обратно к метро, потом опять к служебному входу, и так несколько раз. Я как будто наблюдала за собой со стороны, не помню, о чем думала в тот момент, но ощущение чего-то опасного и в то же время невероятного не отпускало меня. «Пора», – твердо сказала я и разозлилась на собственную нерешительность. Дверь служебного входа стремительно приближалась, еще мгновение и…

За дверью толпились работники театра, все они о чем-то громко спорили и широко размахивали руками, как на ужине в огромной итальянской семье. Через минуту толпа схлынула внутрь театра, и я осталась с молодой (по заокеанским меркам, конечно) вахтершей один на один. Странно, симпатичная женщина, облаченная в престижный темно-синий костюм, занимала совсем не престижную должность. Она увлеклась сортировкой старых журналов по годам, и какое-то время я оставалась незамеченной. Меня поразило, какой маленькой была эта комната и как много всего было втиснуто в это пространство. Она напоминала восьмиметровую кухню в обычной однокомнатной квартире. Справа от вахтерши располагался гардероб, внутри было только семь вешалок, одна из них сломалась и небрежно валялась на стуле в ожидании ремонта. Интересно, как они все здесь раздеваются? Слева от меня на ржавом гвозде одиноко болталось расписание репетиций, которое при малейшем сквозняке подпрыгивало к потолку. Рядом с расписанием находилась дверь, на ней было что-то написано шариковой ручкой, буквы обведены несколько раз, видимо для яркости. Я подошла ближе и прочитала: «Отдел кадров. Начальник: Гармиза Нинель Матвеевна». Именно сюда мне и нужно. Дверь была заперта на огромный амбарный замок, точно такой же был у нашей учительницы по географии, она вешала его прямо на тряпочную сумку в день зарплаты, боялась, наверное, что нерадивые ученики отнимут у нее ту единственную награду, ради которой она терпела их целый месяц. Рядом с дверью отдела кадров стояли два стула, точнее, это были царские троны, списанные реквизитором по причине явного наличия брака. Вот на этом разваливающемся реквизите и предлагалось таким, как я, отдохнуть в ожидании вакантного места.

– Извините? – сказала вахтерша, наконец заметив мое присутствие. – Что вам нужно?

«Вот, присесть хотела на царский трон, передохнуть, когда еще придется», – подумала я и коротко ответила:

– Я в отдел кадров.

– Паспорт давай, – так же коротко сказала вахтерша и начала аккуратно переписывать мои данные в журнал.

Разговор не заладился с самого начала, ну и ладно, в конце концов, я не к ней пришла, мне нужно сосредоточиться на собеседовании с этой Нинель, постараться произвести положительное впечатление и не растрачивать слова впустую.

Еще в институте преподаватель по актерскому мастерству охарактеризовал мое появление на сцене следующим образом: «Вне сцены ты бережешь свои эмоции и талант, как воду в ладонях. На репетициях ты позволяешь пролиться нескольким каплям, флегматично сосредоточившись на каждой капельке, боясь расплескать все до конца. В день спектакля, когда гаснет свет и чувствуется дыхание зрителей, ты забываешь о воде в ладонях, которую так берегла, отдаешь роли всю себя, до последней капли».

Это определяло сущность моего характера. Я была тем мужиком из анекдота, который все дни напролет лежал на печи и на вопрос жены, почему это он ей не помогает по хозяйству, все время отвечал: «А вдруг война, а я уставший».

– Ждите, – сказала она и протянула мне паспорт. – Куртку сдайте работнику гардеробной и получите номерок.

Я послушно разделась и спросила:

– Скажите, а работника гардероба долго ждать? Вахтерша молча подошла ко мне, взяла куртку, положила ее сверху на сломанную вешалку и выдала железный номерок с цифрой «семь».

– Это моя счастливая цифра, а в сочетании с номером «три» так это вообще…

Она посмотрела на меня взглядом очень занятого человека, которому собираются вешать лапшу на уши и рассказать невероятную историю.

– Присаживайтесь и ждите, – прервала она мой вялый порыв завязать разговор.

Я еще раз взглянула на те два разваливающихся трона.

– Спасибо, я постою, – ответила я и прислонилась плечом к обшарпанной зеленой стене.

Дверь напротив, куда исчезали прибывшие на работу актеры, со скрипом отворилась. Я увидела черную неизвестность, испугавшую меня, на душе вновь стало тревожно, и в моей голове поселилась мысль о побеге. Театр всегда был для меня чем-то загадочным и даже в какой-то степени священным храмом.

– Извините, а долго ждать? – спросила я, но вахтерша то ли не расслышала, то ли просто не посчитала нужным отвечать на глупые вопросы.

Я огляделась и почувствовала, что мне все это снится, никто меня не замечал. Не знаю, сколько времени я ждала, прислонившись к обшарпанной стенке. Настенные часы висели прямо над входной дверью и, как я успела разглядеть, не имели ни одной стрелки. Я заскучала, волнение немного ушло, и меня стало одолевать чувство голода. Я разглядывала свои кроссовки и подумала, что пора бы купить новые, когда услышала…