— Мы — его лучший подарок, — поддерживал Сандро.

— Не парься, — похлопывала по плечу Мар, улыбаясь.

Мы договорились встретиться на «задворках» в семь. Оставалось ровно шестьдесят минут до «комендантского часа», назначенного папой, но мне было всё равно. Завтра у Крома праздник. Его праздник. Самый важный праздник на свете. Папины запреты не дадут мне его пропустить. Я останусь с остальными столько, сколько понадобится, чтобы доказать свою любовь к Гильдии. И к нему.

В семь все были на местах. «Задворки» шумели громче, чем обычно — все знали, что предстоит отмечать этой ночью. Кром был такой же известной личностью, как Кош или Эльд. Он тоже тусовался здесь с незапамятных времён. Он организовал Гильдию! Я подозревала, что многие девушки втайне вздыхали по нему. И у этого человека мне предстояло выяснить, какой подарок ему нужен…

Самого именинника ещё не было, но кругом уже кипела работа: настраивали гитары, накрывали «поляны». Кош с самодовольной ухмылкой обнимал объёмистый пакет.

— Джеки! Семь штук. Не палёнка! — выговаривал он почти каждому встречному.

— Да, конечно. Знаем мы твоё высококачественное пойло… — начал один из бесконечных споров Эльд.

Мар в это время пыталась открыть вакуумную упаковку с колбасной нарезкой. Ничего не выходило.

— Нож! Киньте нож кто-нибудь, чувакиии! — но никто не откликался. Тогда ей пришлось воспользоваться зубами.

— У Крома важный возраст! — говорила мне Лэр, восседавшая над пакетами, в которых смутно угадывались очертания бутылок. Их было столько, что я не могла сосчитать. И Лэр была их хранителем. — Двадцать один, — смаковала она. — Надо спросить у него, посмотрел ли он фильм «Мне двадцать лет». Его обязательно надо посмотреть, когда тебе исполняется двадцать, — назидательно проговорила она, наклоняясь ко мне.

Кром появился только в девять, что вызвало жуткий шум, гам и крик. Все так и норовили кинуться на него — обнять, расцеловать, сказать пару слов. В буквальном смысле все: и те, с кем он часто общался, и другие, с которыми никогда не заговаривал. Люди были уже разгорячены, потому что пить начали ещё до его прихода. Я держала в стороне. Мне не хотелось лезть в самую гущу событий. Хотелось подойти к нему и поговорить с глазу на глаз.

Все успокоились только через пару часов. Люди начали разбредаться по своим компаниям, Крома оставили в покое. Он подошёл к нам.

— Ну ты жив, виновник торжества? — Пахан оторвался от словесной перепалки с Тином.

— К счастью, — Кром кивнул, улыбаясь уголками губ.

— Дни рождения опасны для жизни, — заключил Сандро.

— Кромчик, не забудь, ровно в двенадцать ты должен задуть свечи на торте, — напомнила Мар. — Бабуля пекла его, очень старалась. Велела загадать тебе очень хорошее желание!

— Хорошо, — Кром рассмеялся. Затем перевел взгляд на меня, тихонько сидевшую в сторонке. — Пойдём, покурим.

Он не назвал моего имени, но все поняли, что он обратился ко мне. Я немедленно поднялась и последовала за ним. Я боялась обернуться и встретить полный отчаяния взгляд Мар. Она каждый раз смотрела так, когда Кром заговаривал со мной или отводил в сторону. Она любит его, это очевидно. Наверно, ещё с того самого дня в школе, когда он спас её. И от одного этого я чувствую себя лишней. Будто я навязываюсь, мешаю им. Но с другой стороны… Если бы она нравилась Крому, он бы точно не стал скрывать этого, но, между тем, совсем не похоже, что они встречаются. Эти размышления печалят меня. Но даже они не в силах заставить меня противиться своим чувствам.

Кром направился к берегу, на ходу доставая пачку и закуривая. Мы спустились почти к самой воде. Лёд на реке тронулся, из тьмы постоянно слышались всплески и треск.

— Я… я не знала, что тебе подарить, если честно, — он молчал, даже не смотрел на меня, благодаря этому я и смогла заговорить первая. — Ты похож на человека, у которого всё есть… И добавить нечего… И я… всё равно бы у меня не хватило фантазии… и… — мне хотелось ударить себя за тупость и неспособность связно разговаривать. — Поэтому я сделала это, — я вытащила из кармана небольшой листок бумаги, где была выведена одна единственная надпись: «Купон на одно желание». Глупо. По-детски. Пусть.

— О, ты правильно сделала, ибо от тебя мне нужен совершенно особенный подарок, — проговорил он, улыбнувшись, медленно принимая листок из моей руки.

— Правда? — я подняла на него глаза. Он хитро улыбался.

— Да. Я попрошу тебя, но ты сама реши, стоит ли дарить такую ценную вещь кому-то вроде меня.

— Я готова… — хотела сказать «на всё», но посчитала, что это прозвучит слишком вульгарно. — Готова выслушать.

— Больше всего я желаю, чтобы ты подарила мне свой первый поцелуй, — он скользнул по мне внимательным взглядом.

Первый. Последний. Любой. Все мои поцелуи — только для тебя. Забирай. Бери все и даже не спрашивай. Я была готова расплакаться от счастья. Но вслух произнесла лишь:

— Конечно, — при этом густо покраснев. — Но тогда можно будет считать купон не использованным. Потому что это и моё желание.

И он поцеловал меня. А потом взял за руку и не отпускал весь вечер. Мы поднялись обратно к ребятам. Ровно в полночь он задул свечи, заговорчески поглядывая на меня. Все смеялись и радовались. Я молчала. Больше всего я боялась, что он отпустит мою ладонь.