Я посмотрела на Харди, но тот оставался, как и прежде, невозмутим. Да и зачем бы ему выгонять из комнаты брата? У нас ничего интимного пока не было, и как-то даже не намечалось…

— Красивый коврик. Воняло, значит, не здесь… А чем у вас пахнет? — Блэм задержался в дверях, ожидая ответа, но потом возмущенно шевельнул бровями, покосившись на брата, и вышел.

Стоило двери закрыться, одна лозинка потянулась ко мне и оставила в ладони синий цветочек.

— Носи с собой, милая, авось пригодится. Да и так…приятно ведь пахнет? Ты сама так сказала.

— Приятно. Спасибо тебе, — пожалуй, огромным букетам в подарок я радовалась куда меньше. — А как за ним ухаживать?

— Сам приживется, — усмехнувшись, падальщик согнулся пополам, изображая неловкий поклон и уполз в ванную. А потом, видимо, через какой-то лаз выбрался из пещеры.

— Н-да-а, — протянула я, рассматривая цветочек, но заметила, что Харди напряженно смотрит в сторону ванной. — Там что, уже очередь выстроилась из падальщиков?

— Нет. Но нам лучше переехать из этой комнаты, — сказал дракон с явным сожалением.

— Почему?

— Я не смогу оставить тебя здесь даже на минуту, зная, что какая-то тварь опять может сюда проникнуть.

— Я бы не стала так оскорблять падальщика.

— А я бы не стал полагаться на то, что следующий гость окажется таким дружелюбным. Иванна, ты понятия не имеешь, что такое — нечисть. Отсюда твоя беспечность.

— Ну ты уж совсем меня в лохи не записывай.

— Лохи?

— Забудь.

Не хватало драконам перенять словечки из моего мира. А потом что? Я вернусь домой, а здесь, над высокими скалами, подавляющими своим величием, будут разноситься ругательства? Лучше оставить после себя более романтический след и более благодарные воспоминания. Ненадолго, я не настаиваю на вечном.

— Что такое «лохи»? — заинтересовался Харди.

— Говорю же: забудь. Я имела в виду, что быстро осваиваюсь. А по поводу переезда… Это твоя комната?

— Да.

Судя по вздоху, Харди, в отличие от наших мужчин, не рвался пожить отдельно от родителей, едва на лице прыщи сменятся на усы. К счастью, я пропустила его пубертатный период, а он — мой. И к счастью, у него не было на лице ни грамма растительности, если не считать ресницы и брови. А что касается комнаты, то эта вполне уютная, опять же, приличная ванна поблизости, и вообще я немного устала от скорости перемещений.

— Куда ты хочешь, чтобы мы переехали? — проявила минимум интереса.

— В другую комнату.

— А есть гарантии, что туда нечисть не сможет проникнуть?

— Нет, — нехотя признал Харди. — Но та комната гораздо дальше от входа.

— И, соответственно, выхода, — заметила я. — Нет уж, давай останемся здесь, а чтобы ты не переживал, что со мной что-нибудь случится, предлагаю действенный выход.

— Какой?

— Будь рядом.

Дракон усмехнулся, помолчал, рассматривая меня, подкрался ближе, пользуясь тем, что я отвлеклась на коврик и цветочек, и обнял.

— Знаешь, — его горячее дыхание коснулось моей макушки, — я был бы рад не отпускать тебя ни на минуту…

— Но?

— Но мы уже выяснили, что в ванной, например, нам вдвоем… несколько затруднительно.

— В прошлый раз трудности на почве совместного купания возникли не у меня.

— У нас. У нас двоих. Потому что мы — одно целое, Иванна. Принимаешь ты это или нет, но суть уже неизменна.

Слова дракона о неизменности и настораживали, и успокаивали одновременно, и я не могла определиться, какие эмоции преобладали.

— Как романти-и-и-чно, — коврик шевельнулся в моих руках и погладил одной стороной плечо Харди. — Ну ты отчаянный, я тебе говорю. Такие слова… Даже я растрогался!

— Кстати, — кивнула на коврик, — если ты переживаешь, что между нами может опять вспыхнуть искра, теперь есть кому ее погасить.

— Я готов! — откликнулся дух.

— Я смотрю, тебе лишь бы подраться, — с усмешкой заметил Харди. — Нет, Иванна.

— Не сработает?

— Нет, я не переживаю. Я в затруднении. Потому что между нами не «может», а обязательно вспыхнет. Но не искра, а пламя. И я не уверен, что предупреждение Аодха, пощечины духа и знание последствий меня остановит, если я еще раз увижу тебя обнаженной.

Я, конечно, в курсе, что на фигуру мне жаловаться грех, но что у такого мужчины от меня сносит крышу, приятно польстило.

— Харди, — перешла снова к сути, будь она неладна, — раз ты теперь русскому языку обучен, расскажи, почему мы оба хотим, но не можем?

Я нашла в себе силы отойти от него, сесть в кресло и укутать ноги халатом, потому что взгляд Харди намекал, что я недалека от новых нотаций по поводу хождения босиком. Коврик уютно разместился у меня на ногах и с интересом посмотрел на дракона. Цветочек был отложен на тумбочку за неимением цветочного горшка и инструкции, как с ним обращаться.