И тут король принял решение. Он шагнул вперед, так что его фигура выделялась на общем фоне особенно ясно и громко проговорил:

– Что это, как не божественное провидение? Мы все стали свидетелями того, что наш Господь проявил свою безграничную милость к осужденной. Или быть может, таким образом Он хотел указать нам на ошибку?

По площади прокатился вздох волнения. Судья на трибуне пошел красными пятнами. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.

– Развяжите ее, - заключил король, - мы не можем оспаривать Его решение.

Никто ничего не сказал. Двое стражников поднялись на помост и перерезали веревки, стягивающие руки и ноги несчастной осужденной. Она бессильно сползла на помост, сжавшись в комочек.

– Эта женщина свободна. Все остальные могут расходиться по домам.

Король первым подал пример, уйдя с балкона вместе с женой. За ним потянулись придворные. Люди на площади зашевелились, почувствовав, как промокли и замерзли. Даже судьи на трибуне сошли вниз, стоя у помоста, и глядя на него с изумлением. Кое-кто поглядывал на небо.

Люк повернулся к Ромейн. Глаза у него были широко раскрыты.

– Вот это да, - тихо произнес он, - я впервые такое вижу. Божественное провидение!

Лицо Ромейн выглядело застывшим, зубы были плотно сжаты, а глаза смотрели, куда-то сквозь Люка.

– Мисс Шиниз, с вами все в порядке?

– Да. Со мной. Все. В порядке, - раздельно проговорила она.

– Неудивительно, что вы поражены. Тут все поражены. Говорю же, до сих пор такого никогда не случалось. Это просто немыслимо!

Дождь постепенно начал утихать и уже не шумел сплошной стеной,

– Свершилось чудо, - прозвучал чей-то насмешливый голос и Люк обернулся.

Он тут же склонился в поклоне. Ромейн среагировала чуть погодя. Она, конечно, узнала этот голос, хотя ей приходилось нечасто слышать его до сих пор.

– Странно только, что это произошло лишь сегодня, - продолжал Филипп, - но все равно, это было очень эффектно. Могу заметить, что происходящее мне понравилось гораздо больше, чем любая обычная казнь. А вам, мисс Шиниз?

– До сих пор я не видела ни одной казни, ваше высочество, - отозвалась она чопорно, - но думаю, что мне и не стоит на это смотреть. Но в любом случае, я благодарю ваше высочество за столь "познавательное зрелище", - последние слова девушка выделила.

Он усмехнулся.

– Хорошая память, - похвалил ее принц, - ценное качество.

Люк открыл, было, рот, но тут же закрыл его, сделав вид, что собирался зевнуть. Видимо, он подумал о том, что вмешиваться в беседу, которую ведет принц, не очень уместно.

– Вообще-то, я думал позабавить вас интересным зрелищем, - сказал Филипп, - в наших краях казнь ведьмы - одно из развлечений.

– Мне было интересно, - сдержанно ответила Ромейн, - вот, только я не думаю, что смотреть на смерть человека, пусть даже и ведьмы - развлечение.

На лице Люка появился неприкрытый ужас. Принц хмыкнул:

– Жалеть ведьму - пустая трата времени. Они никогда этого не оценят. Лучше бы подумали, сколько жизней они погубили.

Ромейн стояла с каменным лицом, потому что очень старалась держать себя в руках.

Погубленные жизни - вот как?! А как насчет тех погубленных жизней, которые на счету у так называемых "судей"? Только что они едва не сожгли невиновную. А сколько таких было прежде?

– Мне пора идти, - сквозь зубы проговорила девушка, - прошу прощения.

С этими словами она развернулась и пошла вперед. Не успела сделать и пары шагов, как в ответ донеслось:

– А вас никто еще не отпускал, мисс Шиниз.

– Через десять минут я должна быть у королевы, ваше высочество, а она не любит ждать.

– Ничего с ней не случится. Подождет, - пренебрежительно заметил Филипп.

– Да, только ее гнев падет не на вашу голову.

И Ромейн ушла, невзирая на негласный запрет. В этот момент ей было наплевать на любые запреты, уж очень она злилась. Даже начало слегка трясти, знобить и лихорадить, как в жару, а кончики пальцев ощутимо покалывало.

Почти бегом девушка добралась до своей комнаты, не обращая внимания на попадающихся ей на пути людей. Захлопнула за собой дверь и быстро окинула помещение взглядом. Ей нужно, ей просто необходимо что-то совершить. Хоть что-то, иначе будет плохо.