Если же на «эти дни» выпадало задание, то давали специальные таблетки на двадцать четыре часа останавливающие процесс. Кстати, говорили, что и боль проходила.

У меня заданий после Моо больше не было. Не знаю, хорошо это или плохо.

Раз в неделю я встречаюсь с лексом. Между нами нет ничего, кроме приятных (ужасно приятных, черт возьми!!!) прикосновений. По группе ходят слухи, что он нетрадиционной сексуальной ориентации. Думаю, это не так уж и плохо. По крайней мере, он не вовлекает меня во всякие гадости,типа «два на два» или «три на один». Мы всегда вдвоем. Иногда играем в баскетбол (мне очень понравилась эта игра). Иногда ходим в сауну. Единственное, что он требует от меня – это пеный массаж. Да я и сама не против этим заниматься. С завязанными шелковой повязкой глазами, под тихую красивую музыку я стараюсь медленно скользить по его телу, намазанному лавандовым маслoм, пропуская между грудей его достоинство. Он неподвижен и молчалив, глаза всегда закрыты. Порой я представляю Павла… Как было бы хорошо, если бы он был таким же спокойным, как Алекс. Но разве я полюбила бы его?..

Скоро Новый год. За пару дней до него всем нам предстоит пройти сложное задание на корпоративе «серых». Это будет первая встреча. Допуск дается наставником за день до экзамена. Алекс почему-то избегает разговоров об этом. Не понимаю, почему. Может, не собирается меня допускать?.. Теперь уже такими далекими и нереальными кажутся слова Павла о том, что мы все можем стать «подстилками», если провалим операцию. Навернoе, он тогда блефовал, что бы усилить страх во мне. Но проверять не стану.

Снова подумываю о побеге. За прошедшее время я не нашла для себя плюсов в пребывании здесь. На учебе рапортую, чтобы никто не заметил, как мне все не нравится. Теперь по всем предметам идет усиленная подготовка к намеченному корпоративу. Зачет по «перекатыванию шарика» уже сдала на «отлично». Сущность его заключается в самоподготовке тела к половому акту. При ходьбе нужно как бы перекатывать между половых губ клитор, а также попеременно сжимать и отпускать влагалище (упражнение Кегля), что бы сымитировать ласки. Оно расширяется и увлажняется. Клиент остается доволен, потому что уверен в своем обаянии. Ты как бы всегда условно возбуждена. Эта техника мне весьма понравилась. Но не из-за её прямого назначения. Таким образом, теперь я достигаю оргазма в любое время. собенно мне понравилось это делать с Тэкеши. Он рассказывает мне о чем-нибудь. А я тайно сжимаю и разжимаю. Играю с собакой – сжимаю и разжимаю. Обнимаю на прощание Тэкеши и кончаю в его объятиях. Так сладко и спокойно! Думала, что он ничего не замечает, пока однажды он не шепнул мне на ухо:

– Может, по–настоящему попробуешь?..
– и нежно укусил меня за мочку уха. Я смущенно отрицательно покачала головой.

Хожу иногда к Стелле на водяную кровать,чтобы расслабиться. Но во сне всегда неизменно вижу Павла. Он сладко смотрит на меня в зеркало, окутанное занавесками из бледно-розового шифона и, сжимая ягодицу, больно трахает сзади. Белыми острыми каблуками свадебных туфель я упираюсь ему в бедра. Кружевной белоснежный лиф сполз на живот. Мои соски касаются пушистого белого манто. Закрываю глаза от прелести резких движений. Так может только он!.. Знаешь, я намеренно не хочу избавляться от этих снов. Стелла предлагала «вывести», но я отказалась. Я тоскую по нему. И рада, что хотя бы во сне могу вдыхать его аромат…

Что ж, мне пора идти в свою комнату. Самое время стелить простынку и вставлять вибрирующий фаллос. Как же все болит!..

Некоторое время спустя

Дорогой Дневник!

На этой недели мне дали возможность вспомнить, где я нахожусь. Вечером прошлого воскресенья, как всегда при мимолетной проверке Эллы, вставила и сразу вынула. Думала, что она ушла. Сняла с «игрушки» презерватив и, надев трусики, поплелась мыть свой несчастный «инструмент». В дверях столкнулась с Эллой.

– Ты уже все? – подозрительно спросила она.

– Да… Я быстро!..

– Пошли! – И она, больно схватив меня за руку, потащила в кабинет директора. Не входя сама, втолкнула меня и приперла дверь.

За лакированным резным письменным столом в широком чернoм кожаном кресле с высокой спинкой сидел Руководитель Адова Заведения – остислав Александрович (Рослекс, как сокращенно звали его за глаза). Он что-то быстро печатал на ноутбуке, не обращая особого внимания на меня. Я стояла у двери и пару минут разглядывала помещение, где мне доселе бывать не приходилось. Кабинет был овальным, деревянным. Первое, что привлекло мое внимание – потолок. Он круглым куполом, состоящим из трапеций витражных стекол, обрамленных деревянными лакированными дугами, уходил вверх, напоминая большой штурвал. Правая стена овального кабинета представляла собой книжный шкаф с множеством новых и весьма потрепанных фолиантов. Вот интересно, что читают директора VIP-школ. Близко придвинутые к шкафу стoяли два удобных кожаных кресла серого и черного цветов. Напротив – черный кожаный диван с мягкой пологой спинкой. На сером ковре стоял деревянный столик с гнутыми резными ножками. Слева от выхода расположены два окна, до половины закрытых серыми жалюзи. К одному окну был близко придвинут телескоп. Неужели и на звезды есть время?

Весь свет в кабинете исходил от трехногой настольной лампы, расположенной на столе директора. Сам Рослекс, надо сказать, был весьма привлекателен: рост чуть выше среднего, подтянут, проницательные карие глаза, от которых скрыться невозможно, мелкие морщины лишь придающие серьезность и некую статусность, темно-русые волосы, слегка посеребренные годами и пухлые губы. Казалось, что он похож на какого-то индийскoго актера из маминой коллекции видеокассет.

– Опять филонишь?
– не отрывая взгляд от ноутбука, спросил Ростислав Александрович.

– Нет, - почему-то ответила я, совершенно не понимая, о чем речь.

– И врешь натурально, – констатировал он.

Я пожала плечами, покраснела и опустила глаза в пол. Почувствовала, как директор, молча, прожигает меня взглядом. Наверное, он – самый большой гад в этой стране, раз держит такое заведение.

– Раздевайся, - холодно предложил он. Мне показалось в тот момент, что он чем-то очень напоминает Павла. А если так, то спорить, видимо, будет неуместно. Я разулась, сняла кружевные трусики, безнадежно наступив на них ногой. Белое легкое платье и красный лиф вмиг оказались у ног. Поёжилась,то ли от холода, то ли от уже привычного страха.