— Я хочу сегодня сама приготовить ужин. Особый ужин. Тебе понравится!

— Ужин? — удивился колдун. — Ты умеешь готовить?

— Ну, я ведь ведьма. А ведьмы умеют все…

— Что ж, с удовольствием попробую твою стряпню, — улыбнулся Арвен.

Ужин был превосходен. Легкий и изысканный, он состоял из нескольких сложных блюд, которые высоко оценил бы даже самый искушенный гурман. Не остался равнодушен и Арвен, хорошо знакомый с кухней разных стран.

— Ты не ведьма, — заметил он, промокая губы салфеткой. — Ты волшебница! Добрая волшебница.

Кандида подавила усмешку. Слово «добрая» было явно лишним.

— Теперь стоит взять кофе и перейти в гостиную, — предложила она. — После ужина нет ничего лучше кофе и приятной беседы, не правда ли?

— Можно поспорить, но вечерний кофе — тоже неплохо, — с улыбкой признал Арвен.

Полчаса спустя, уже расположившись у любимого камина, маг почувствовал странную слабость. Его отчаянно клонило в сон.

— Кофе меня не берет, — вяло заметил он, отставляя чашку. — Невероятно хочется спать.

— Ну, так ложись спать, — сказала Кандида. Она сидела спиной к огню, отблески которого играли в ее густых, рассыпанных по плечам волосах сонмом багровых искр, пристально смотрела на собеседника и словно чего-то нетерпеливо ждала.

— Не составишь мне компанию? — не вполне уверенно спросил Арвен. Глаза его буквально слипались, он уже почти не сопротивлялся силе сна.

— Пожалуй, мне еще рано спать… по крайней мере, ТАК глубоко.

— Так глубоко? — через силу повторил он почти в беспамятстве. Комната поплыла, подернулась рябью… — Что ты имеешь в виду?

Он не увидел, а, скорее, услышал, как Кандида поднялась и подошла к нему. Ощутил ее горячее дыхание и понял, что она склонилась над ним.

— Я боюсь, ты нескоро проснешься, милый Арвен. А если и проснешься, то не на этом свете. Нельзя есть обед, приготовленный ведьмой.

Голос женщины звучал, словно сквозь слой ваты. Арвен с трудом различал слова и почти ничего не видел. Его начинало подташнивать…

— Но и ты… и ты ела… — с натугой произнес он. — Ты тоже…

До него донесся ее хриплый смех.

— Да, ела. Но я-то за час до ужина приняла специальное средство… противоядие.

Он попытался сосредоточиться на ее словах, собрав остатки сил, понять, что она хочет сказать. Но мысли разбегались, путались.

— Ты… ты отравила меня? — говорить ему было нелегко, дыхание сбивалось.

— Какая проницательность! — насмешливо отозвалась Кандида. Казалось, она откровенно наслаждается происходящим.

— Нет… ты не могла… нет…

— Ну, почему же? — фыркнула она. — Неужели ты думаешь, что я на самом деле всерьез увлеклась таким занудой, как ты?

— Я бессмертен… я не могу умереть…

— Ах, вот ты о чем! Что ж, ты неправ. Умереть может каждый. Ты, вероятно, хотел сказать, что тебя труднее убить.

Он попытался кивнуть, но не смог. Однако Кандида и так поняла его.

— Да, труднее. Ты поставил множество защит. Потому-то я и действовала так осмотрительно и неспешно. Ты слишком близко подпустил меня — не в физическом смысле, а в эмоциональном. В том и была твоя ошибка.

Арвен начал задыхаться. Он потянулся к вороту сорочки, стараясь ослабить его, но не сумел нащупать. А Кандида, со злой иронией наблюдая за тщетными потугами обманутого любовника, только улыбалась.

— Ты сам виновен в своей смерти, Арвен, — сказала она, возвышаясь над повергнутым врагом и испытывая странную смесь брезгливого сочувствия и злорадного удовольствия. — Нужно думать, кому угрожаешь. Ты возомнил себя всемогущим — и утратил бдительность.

Она села обратно в кресло и, закинув ногу на ногу, насмешливо взглянула на Арвена. Ждать оставалось недолго…

Они вновь предпочли ужину в приятной домашней обстановке скромную трапезу в старой таверне. Теперь к ним присоединилась и Кандида — торжествующая и откровенно довольная собой. Ее временный образ «а-ля Диана» остался в прошлом, на смену изысканным многослойным нарядам снова пришли строгие платья простых элегантных фасонов, а волосы больше не струились по спине — женщина опять гладко зачесала их назад и скрутила в узел на свой излюбленный манер.

— Я оказалась на высоте, не правда ли? — без ложной скромности заметила Кандида, поднимая чашу с вином. — За это стоит выпить!

Хуан и Диана, в отличие от Хозяина, не стали чокаться с ней и лишь молча переглянулись. Оба выглядели донельзя мрачными.

— Мне не хочется пить за это, — наконец, хмуро сказала Диана. Бледная, с запавшими глазами, она кусала губы и постоянно опускала взгляд, рассматривая собственные переплетенные пальцы.

Кандида прищурилась и насмешливо спросила, склонив голову набок: