— Хуан… мы не увидимся с тобой… прости…

Диана принялась повторять имя Хуана, цепляясь за него, словно за якорь спасения. Его звучание помогало ей сохранять тонкую связь с действительностью — и с собой прежней.

Хуан, Хуан, Хуан…

— Хуан? — повторил кто-то его имя вслед за ней, но с другой интонацией — удивленной и настойчивой.

Этот голос привел Диану в чувство, встряхнул и вывел из полузабытья. Женщина очнулась и огляделась по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Вокруг простирались серебряные луга с нависшим над ними тяжелым багровым небом, в котором плыл расплавленный ало-золотой круг солнца. У линии горизонта белела гряда скал, и пахло чем-то миндальным, с легкой горьковатой нотой.

Напротив Дианы стояла высокая стройная фигура в белом плаще. Лицо терялось в накинутом на голову широком капюшоне, и трудно было понять, кто это — женщина или мужчина. Даже голос — странный, надломленный, чуть хрипловатый — мог принадлежать человеку любого пола.

— Ты говорила о Хуане? — спросило странное существо.

Диана не ответила, молча изучая собеседника (собеседницу?). Тот (та?) продолжил:

— Я знала одного Хуана.

— Полагаю, Хуанов немало, — сухо отозвалась Диана. Собственный голос показался ей чужим — здесь, в этом псевдомире, все выглядело и звучало иначе.

— Уверена, мы подразумеваем одного Хуана. Вон этого!

Диана удивленно оглянулась и замерла от смеси ужаса и ошеломления. По лугу по направлению к ним неторопливо шел худощавый скуластый брюнет в черном. Хуан, несомненно, это был он!

Мгновение испуга миновало, и женщину охватило радостное возбуждение. Она подалась навстречу возлюбленному, но сдвинуться с места не успела — маг приблизился, и Диана обнаружила, что лицо его напоминает застывшую маску. Призрак сделал еще несколько шагов — и растворился в пространстве.

— Боже… — придушенно пробормотала Диана, невольно отступив. По коже пробежал холодок. — Боже…

— Это просто мыслеобраз. Наше с тобой воспоминание, — пояснила фигура в белом плаще.

Диана резко обернулась, процедила нетерпеливо и почти зло:

— Хватит загадок! Ты кто?!

Существо вместо ответа сбросило капюшон, обнажив лицо — скорее, женское, с впалыми щеками, выразительными скулами и широким выпуклым лбом. Гладкая оливковая кожа и пепельные, зачесанные назад, волосы поблескивали в тусклом свете здешнего солнца, создавая впечатление сплошной лаковой поверхности. Но особенно выделялись глаза — огромные, по-совиному круглые, жгуче-черные…

— Мы, кажется, незнакомы? — вопросительно произнесла Диана, с сомнением всматриваясь в откровенно некрасивое, но очень заметное и запоминающееся лицо.

— Разве? — жутковато рассмеялась таинственная особа. — Хотя… возможно.

— Возможно? — с раздражением уточнила Диана. Дурой она себя чувствовать не привыкла. Обычно именно ЕЕ собеседники оказывались в положении непонимающих. И вот она (она!) очутилась на их месте. — Что ты имеешь в виду? Возможно, знакомы, а возможно, и нет?

— Мы были знакомы когда-то. Хорошо знакомы.

— Правда? — Диана принялась торопливо перебирать в памяти всех людей, с которыми когда-либо общалась. Никого столь экзотического среди них не было… Сдавшись, женщина недовольно добавила: — Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.

— Правильно сомневаешься. В конце концов, что мы знаем о самих себе?

— О самих себе? — выдохнула, холодея, Диана. Она начинала понимать… вернее, догадываться.

— Да, — черные пронзительные глаза впились в нее немигающим взглядом. — У нас с тобой общее прошлое, Диана.

— Общее прошлое… — повторила Диана. — Общее… неужели ты…

— Да, — последовал лаконичный ответ. — Именно.

Диана закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

Итак, эта дама в белом, с оливковой кожей, темно-бордовыми губами и смоляными бровями вразлет — ее, так сказать, «оригинал».

Много (невероятно много!) лет назад Кандида убедила Хуана создать фантом своей возлюбленной, а саму возлюбленную принести в жертву дару бессмертия. И вот, похоже, ей, Диане-фантому, довелось встретить свой… ммм… «первоисточник». Ту, которую убил Хуан. Ту, которую любил…

Внезапно Диана ощутила острую ревность к женщине напротив — ревность столь яростную, что это чувство почти переходило в ненависть. Ведь и Хуан, и Арвен любили именно эту особу в светлом плаще — она-то и была настоящей Дианой.