Жозеф понял ее без слов:

— Говори. Я не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность.

— Хорошо… — Златовласка сделала глубокий вдох и, решившись, пояснила: — Просто ты ведешь себя так равнодушно… так спокойно…

— Равнодушие и спокойствие — отнюдь не синонимы. Я тревожусь — просто не говорю об этом.

— А почему тогда ничего не делаешь?

— Что, например? — язвительно осведомился Жозеф.

— Ну… — неуверенно протянула Мишель. — Например, не ищешь их?

— С кого начать и где искать? — саркастично продолжил собеседник. — Выйти на улицу и кричать «Влад, Костя!»?

Девушка смутилась и ничего не ответила.

— К тому же, я хотел дождаться Диану. Она бы помогла найти остальных. Ведьма, как-никак!

— Разве можно так говорить о матери? — шутливо пожурила Мишель, обрадованная тем, что Жозеф смягчился. — Пусть и приемной?

— Ну… ведьма — это, скорее, комплимент, — отозвался он, рассеянно играя локоном девушки. Вторая рука мужчины куда более настойчиво потянулась к застежке ее платья.

— Ты что делаешь? — слабо пробормотала, пытаясь увернуться, Мишель.

— Тебе объяснить? — шепнул он, коснувшись губами кожи под ее мочкой.

— Но… но тут кучер…

— Он не тут… — его голос стал обрывистым, дыхание участилось. — Он снаружи…

— Он может услышать…

— Плевать! Пусть слышит… и завидует.

Оказалось, солдаты Ромуса существовали в сказочных условиях — если, конечно, сравнивать их жизнь с суровыми буднями гладиаторов. Последних содержали в больших клетках, словно опасных хищников, и кормили здесь же — просто просовывали между толстых прутьев миску с чем-то малосъедобным и сытным. Выпускали рабов только на тренировку, проходившую под открытым небом в любую, даже самую ненастную, погоду. При этом одна нога каждого гладиатора была прикована к цепи, другой конец которой тянулся к клетке. Правда, цепь была достаточно длинной.

Влада коротко, почти налысо, постригли (рабам не полагалось носить длинные волосы) и заставили облачиться в весьма несуразный и куцый наряд, состоявший из нескольких кожаных полос с меховой оторочкой. Влад чувствовал себя в подобном виде просто голым — и, к тому же, сильно мерз! Климат Ромуса была не из теплых…

— Эти кандалы хоть иногда снимают? — зло спросил Влад во время очередной тренировки, кивнув на цепь.

Ответил ему смуглый поджарый парень с плоским, словно придавленным, носом и тяжелым подбородком:

— Только на арене, — голос его звучал глухо и сипло, словно простуженный.

Влад нахмурился:

— То есть цепь снимают только когда гладиатор выходит на арену перед зрителями? На период представления?

— Ну, да, — лениво кивнул гладиатор.

— А… сбежать можно? — рискнул спросить Влад, понизив голос и украдкой оглянувшись. — Во время битвы на арене?

Гладиатор воззрился на него с насмешливым удивлением:

— Как ты себе это представляешь?

— Никак не представляю! — раздраженно буркнул Влад. — Я тут недавно. Да и вообще я не из Ромуса.

Раб, прищурившись, оценивающе взглянул на него и, видимо, пришел к какому-то выводу, потому что кивнул своим мыслям и произнес:

— Да. На раба ты не похож.

Влад молча пожал плечами, не став комментировать очевидное.

— А как ты тут очутился? — полюбопытствовал гладиатор. — Пленник?

— Не совсем… так, поссорился с одной стервой, — мрачно пояснил Влад, недовольно оглядываясь.

Вокруг не было ни одного цветного пятна: ни дерева, ни травы, ни озера или речки — одна лишь каменистая унылая пустошь. Даже небо скрылось за серым слоем густых облаков.

В десятке метров от собеседников два раба, вооружившись деревянными мечами, старательно отрабатывали удары. Остальные просто наблюдали; кое-кто обменивался вялыми репликами.

— Как тебя, кстати, зовут? — вздохнув, поинтересовался Влад.

— Натан, — ответил парень.

— А я Влад. Ты с рождения гладиатор?

— Нет. С семи лет, — неохотно отозвался Натан. — Гладиаторские бои — прибыльное дело. Дают неплохой доход.

— Кому? — изумился Влад. Гладиаторы ну никак не походили на состоятельных людей.

— Не знаю, — покачал головой парень. — Я простой гладиатор. Кому идут монеты, которые платят зрители, понятия не имею. Но эти богатые счастливчики постоянно ищут новые таланты. Вот и меня нашли. В противном случае я стал бы работником на кухне.

— А тебе не страшно? — помедлив, спросил Влад. — Быть гладиатором — не страшно?

В глазах Натана мелькнуло удивление.

— А чего мне бояться?

— Ну… смерти… боли. У тебя ведь не самое безопасное занятие, — и Влад издал нервный смешок.