Глава 20

– Прекрати, Данила! Я так больше не могу. У меня ощущение, словно ты разглядываешь меня изнутри!

– Было бы на что посмотреть!
– насмешливо фыркнул оборотень. И тщательно выстроенный Тамарой бастион пополнился еще одной огромной трещиной и медленно посыпался вниз.

– Ах так!
– разозлилась девушка. Стена стремительно обледенела, сковывая прорехи и проростая стальными пиками.

– О, вот это уже интереснее. Ну-ка, ну-ка... Ну, Тамара!
– Даниил не выдержал и рассмеялся.

– Ну что теперь?

– Скажи, какой смысл строить защиту, если у тебя на лице и так написано, что ты обиделась.

– Я обиделась?!

– Ну не я же!
– мужчина поднялся, смерил девушку взглядом, и тон его вдруг неуловимо обвился легким, но оттого еще более обидным раздражением: - Знаешь, если по-честному, мне порядком надоело с тобой возиться. Никто не виноват, что ты никак не можешь взять под контроль свои эмоции. Это твоя слабость. Как и детские бессмысленные обиды. Сначала разберись с ними, а потом уже будешь тратить мое время.

Тамара вздрогнула, словно ей плеснули в лицо холодной водой, и медленно подняла взгляд на оборотня, не зная, что ответить. На лице его отражалась холодная отстраненность.

Даниил потянулся и сорвал с дерева пару больших спелых яблок. Помедлив, протянул одно из них девушке и, вздохнув, подсказал:

– Прочитай меня.

Тамара, наконец, отмерла и взяла себя в руки. Оборотень не скрывался - от него не исходило ни злости, ни раздражения - только ирония, участие и немного разочарования.

– Когда нам кажется, что человеку можно доверять, любые его слова начинают звучать красочнее и правдивее, - негромко сказал Данила, снова опускаясь рядом с девушкой на плед. Сад был единственным спасением от сухой, опутавшей все вокруг августовской жары, которой, казалось, не было ни конца, ни края.
– И когда мы вдруг слышим от него что-то обидное, задевающее за живое - мы воспринимаем это как удар, цепенеем, перестаем думать и оценивать реальное положение дел. Этим можно пользоваться, Тамара. И не обязательно было быть эмпатом, чтобы увидеть то, что отражается твоем лице. Нужно просто наблюдать.- Оборотень взял у девушки яблоко, которое она крутила, не зная как к нему подступиться, разломил на четыре части и отдал обратно.
– Эмпатия позволяет контролировать человека гораздо больше. Ты можешь использовать свой дар для любых целей. Найти болевую точку, увести разговор в нужное русло, подарить надежду, укрепить веру человека в себя, да все что угодно. Но для начала тебе нужно научиться контролировать саму себя, чтобы не выдавать свои мысли и чувства и не идти на чужом поводу.

Тамара задумчиво покачала головой и откусила сочную, перегретую солнцем, источающую сладкий медовый аромат яблочную дольку. Пристроив собственный рюкзак под голову, легла на спину и надолго замолчала, разглядывая сквозь ветви яблони выцветшее, подернутое знойной дымкой небо.

Спустя десять минут, Данила с удивлением отметил, что не только не "чувствует" девушку, но и, несмотря на достаточно сильное давление, не может к ней пробиться.

Тамара же, впрочем, никак на это не реагировала. Она просто смотрела вверх и расслабленно слушала ветер, небрежно перебирающий листьями деревьев, словно пианист клавишами любимого инструмента.

– Ты сказал "Когда нам кажется, что человеку можно доверять..." - ответила она, опередив невысказанный вопрос. Повернулась и скользнула взглядом по оборотню, а после снова посмотрела вверх.
– Только кажется.

Ответить Данила не успел, хлопнувшая дверь выпустила в сад двух нечеловечески быстро несущихся, ликующе вопящих детей:

– Прапа! А знаешь, что сказал Лекс?! Ой, тетя Тама-а-а-ра!!!
– Мая единым длинным прыжком преодолела последние два метра и, сгруппировавшись, приземлилась на плед рядом с едва успевшей сесть девушкой, тотчас одновременно повиснув на шее у нее и Даниила. Следом с веселым воплем запрыгнул Ян, и мирно плывущий диалог под сенью деревьев окончательно превратился в кучу малу.

– Лекс по секрету нам рассказал, - деловито хрустя яблоком, сказал Ян, когда дети немного успокоились, - что осенью к нам в школу приедет человеческая женщина! Она будет не учительница, и уроки вести не будет тоже. Но будет с нами играть и разговаривать!

– И к нам в детский сад будет приходить тоже!
– не очень разборчиво вставила Мая - ей, как младшей досталось две четвертинки Тамариного яблока.

– А еще прадедушка Айдар...
– продолжил Ян, но, столкнувшись взглядом с Даниилом, торопливо поправился: - то есть Предводитель сказал, что она будет нам рассказывать про людей, про то, как они живут в больших городах. Чтобы когда мы вырастем и будем путешествовать, мы могли знать их повадки и занятия! Чтобы мы были воспитанные и по их правилам тоже! Интересно, правда? Вот, например, в Белой Тони много людей, но все они знают, что мы оборотни, хоть мы почти и не общаемся. А в городах люди не знают. И в городах люди другие и живут они по-другому. Пра... Предводитель сказал Лексу, что мы должны научиться понимать, как думают обычные люди, чего от них можно ждать, какие у них есть слабые места, чтобы можно было ими управлять и от них защищаться! Мы должны изучить людей и потренироваться. Зачем только не понятно, ведь мы все равно сильнее и быстрее...

"Сильнее и быстрее...". Тамара вздрогнула и судорожно вздохнула, дальнейшая часть фразы мальчика медленно погасла, растворяясь в навеянном подсознанием тумане. "Сад, дети, синее платье в горошек, ярко-желтая бабочка, настойчиво садящаяся к Яну на рубашку. С дерева падает большое спелое яблоко, и Даниил умудряется его поймать, не дав разбиться о землю"...

Еще один "маячок", еще одно узнавание. Айдар умен, очень умен. Жесток, безжалостен и предан своему Клану. Он дает возможность общаться со своими людьми, но какой ценой - повадки, слабые места, болевые точки?.. Он абсолютно прав. Теперь выбор за ней, за Тамарой. Вот только выбора нет.