Шрифт:
– Не думал, что ты интересуешься сказками, - заметил Корбл, подкравшись тихо, точно кот.
Габи вздрогнула. Поспешно поднялась и отряхнула подол. Потупила взгляд, чтобы скрыть выражение лица.
– Простите, я тут убиралась. Села немного отдохнуть и совсем позабыла о времени.
Корбл поднял книгу, открытую на странице с потускневшим от времени рисунком.
– Смелая девушка спасает братьев от участи оборачиваться птицами, - вспомнил содержание легенды.
– Она теряет дар речи и, не жалея рук, плетет рубашки из крапивы.
– Красивая сказка, - призналась Габи.
– Только мне непонятно, отчего братья так желали избавиться от дара. Ведь это прекрасно - быть белыми птицами и летать под облаками...
Корбл горько усмехнулся и захлопнул книгу.
– То был не дар, а проклятье, - произнес со знанием дела.
– Братья не владели собой, когда превращались в птиц. И ничего не могли поделать с инстинктами, заставлявшими выполнять то, чего не хотели люди. Сказки все приукрашивают, оставляют романтику, но забывают о том, какой ценой далось избавление.
Габи подняла голову и отвела со лба высвободившуюся из тугого узла прядь волос. Кружевные перчатки испачкались во время работы, но от того узкая ладонь с тонкими пальчиками не стала менее привлекательной.
– Сказки ложь, но в них намек...
– мудро заявила Габи.
– Легенда утверждает, что старанием и самоотверженностью можно победить любое зло. И я верю в это всем сердцем.
Корбл подавил желание перехватить ее лнадонь и поднести к губам. Эта жренщина творила с ним нечто невообразимое. Снгорбленная, в бесформенном платье и поношенных башмаках, сэовершенно непривлекательная внешне, она манила своим внутренним содержанием. Как глиняный кувшин, наполненный до краев драгоценным розовым маслом. Ее умные речи хотелось слушать часы напролет, забывая о времени. Немыслимое влечение, совершенно безумное.
– Боюсь, есть те, кому не сможет помочь ни самоотверженность, ни старание, - произнес Корбл, отворачиваясь.
– А как насчет любви?
– уточнила Габи.
– Говорят, она способна творить настоящие чудеса.
– Не в моем случае, - раздраженно бросил Корбл, направляясь к двери.
– Чудес не бывает на свете.
Габи посмотрела ему в спину. Заметила, как предательски опустились плечи, какой тяжелой стала походка.
– Любовь помогает всем, - шепнула себе под нос, - но она должна быть взаимной.
Корбл услышал и мысленно согласился. Не обернулся и не вернулся в комнату. Слишком мало времени осталось до полудня...
Глава 8
Валерия
Полдень я встретила в комнате Катерины, и лишь когда солнечный диск откатился с самой высокой точки, вышла в коридор. Пообедала с другими слугами, помогла Ирме разобрать продукты, купленные Райнером. Приготовила для хозяйки ванну с молоком и медом, сама же вернулась к уборке.
Устала так, что к вечеру не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. И только понадеялась на отдых, как поступил приказ Корбла. Диди догнал на лестнице и крикнул на весь замок:
– Хозяин требует, чтобы ты присутствовала на ужине!
– Ни за что, - мрачно отозвалась я.
– Пусть хоть воронам скормит...
Диди ухватил край моего подола и потянул вниз:
– Глупая, это же такая честь - получить приглашение. Не всех докторов и рыцарей такой удостаивают. А ты нос воротишь, будто Ирмину похлебку залпом выпила.
Обернулась и попыталась выдернуть ткань платья из цепких ручонок посыльного. Ему-то что, он полдня просидел в телеге, путешествуя до поселка и обратно.
– Никуда я не пойду! Поверь, стоять весь ужин и слушать пустую трепотню хозяев - удовольствие похуже стряпни Ирмы. Скажи, что не нашел меня.
– Мне попадет, - буркнул Диди.
– Что это за помощник дворецкого, который не смог найти в замке человека? Ты ж не мышка и не пташка, которая может спрятаться в любой нише.
– Тогда скажи, что не смог меня добудиться. Знаешь, как крепко спят старушки?..
– Как хозяйка?..
– хихикнул в кулак проказник.
– И с чего ты взяла, что тебе прикажут есть стоя?
– Постой-ка...
– я всерьез задумалась.
– Хочешь сказать, что меня пригласили к столу как гостью, а не как прислугу?
Диди отпустил мой подол, упер руки в бока и проговорил, подражая старомодному тону Джереона:
– Слава небесам, ты поняла, в чем дело! Теперь пойдешь в столовую?
– Разумеется, только переоденусь! Нельзя же сесть за стол в пыльном платье, грязных перчатках и с растрепанными волосами.