– Разве ты не страхом питаешься?
– Эйден пару раз дернулся и понял, что вырваться не сумеет. Хастур был сильнее во много раз.

– Нет, это прямой путь к безумию. Я не хочу стать таким, как Шаб-Ниггурат. Он в какой-то период начал питаться исключительно страхом во всех его проявлениях. И ты сам видел, к чему это привело. Я предпочитаю другое чувство.

– Откуда ты знаешь, что я видел Шаб-Ниггурата?

– Джарет рассказал мне о ваших приключениях.

– Джарет?!
– Эйден был так потрясен, что перестал бояться. Так вот кого ему напоминает Хастур!
– Он тебе кто?!

– Сын.

Эйден задохнулся. Он понял, кому обязан своим нынешним положением. Огненный маг припомнил весь свой запас идиоматических выражений и высказал Хастуру всё, что думает о нем самом, о Джарете и всех их родичах до десятого колена. Сначала Хастур слушал с интересом, но через пару минут, когда Эйден закончил очередную тираду и набрал воздуха для следующей, зажал ему рот.

– Я, конечно, люблю, когда подо мной кричат, - древний бог лукаво улыбнулся.
– Но не такие же слова. У тебя очень красивые губы, Эйденн, давай найдем для них другое применение, м-м-м?

Он убрал ладонь и поцеловал Эйдена. Маг забился, но в голове его, парализуя волю, зазвучал ласковый шепот. Слова были смутно понятны, однако Эйдену было не до того, чтобы вслушиваться. Все четыре руки древнего бога двигались, стаскивая с Эйдена одежду, лаская так, что у него перехватывало дыхание. Эйден застонал, потом закричал уже без слов, уверенный, что сейчас умрет, потому что такое наслаждение вынести невозможно. Для него исчезло всё, кроме экстаза, длящегося невероятно долго.

«Неужели я жив?
– Эйден медленно обвел глазами пеструю комнату, погруженную в сумерки.
– Вечер... Это сколько же времени прошло?»

Он чувствовал у себя на груди руку Хастура. Эйдену казалось, что сердце его бьется прямо в ладони древнего бога. Маг с удивлением понял, что уже давно не чувствовал себя настолько живым. Эйден скосил глаза. Хастур лежал, облокотившись о верхнюю руку, и довольно улыбался.

– Ты...
– Эйден облизнул губы и начал снова: - Ты забрал меня, потому что Джарет тебя попросил об этом?

– Тебя это волнует?
– Хастур приподнял бровь.
– Надо же. Нет, он всего лишь посоветовал к тебе присмотреться. Джарет знает мои вкусы. И он оказался прав, ты идеально мне подходишь, Эйденн.

Эйден обдумал его слова.

– Значит ты меня не отпустишь и после окончания Игры?

Хастур провел ладонью по телу огненного мага так, что того пробрала сладкая дрожь.

– Разве тебе хочется уйти? Ты вошел в Игру без надежды уцелеть, Эйденн. Ты хотел смерти. А со мной ты снова ожил. Теперь твоя магия будет сильнее, чем когда-либо, - Хастур вздохнул.
– Жаль, что стихийные маги так недолговечны. Но еще лет на сто пятьдесят я твою жизнь продлить сумею.

Эйден прикусил губу. Его покупали. За очень высокую цену, но покупали. Стать мальчиком для развлечений и одновременно едой для древнего бога? Который к тому же отец Джарета?! Нет, это уж слишком.

– А если ты беспокоишься о своих друзьях, то можешь не волноваться. Они все живы. Дагон усмирен, гончие уничтожены. Ну что, согласен остаться у меня?

– Как будто тебе нужно мое согласие, - с горечью ответил Эйден.

Хастур обнял его сразу всеми руками. В сумерках искры в глазах древнего бога ярко светились.

– Нужно, Эйденн. Я хочу, чтобы ты полюбил меня.

– Нет, - маг отвернулся.
– Это невозможно. Я не смогу.

– И даже не хочешь попытаться, солнышко?
– вкрадчиво спросил Хастур.

– Нет.

Эйден подумал, что его сейчас убьют, но Хастур засмеялся.

– Немногие отказывали мне в такой ситуации. Ну что же, тогда можешь уйти. Здесь поблизости есть город - Инкванок, весьма богатый. Волшебника там примут с радостью.

Хастур выпустил Эйдена и лег, закинув верхние руки за голову, а нижние - скрестив на груди. Огненный маг недоверчиво глянул на него, отодвинулся на край ложа и принялся одеваться. Повертел в руках змеиный браслет, на зная, что с ним теперь делать.

– Оставь, - Хастур потянулся и взял артефакт, - Я отдам его Моркелебу. Будет ему утешительный приз.

Эйден осмотрел комнату. Дверей в ней на первый взгляд не наблюдалось.

– Слева, за ковром с сине-белыми узорами, - подсказал Хаструр.
– Когда выйдешь, держи путь на самую яркую звезду. Утром там взойдет солнце. Не заблудишься.

Эйден откинул ковер. Дверь была небольшая, явно не по росту для древнего бога. Маг чувствовал какой-то подвох, но не понимал, в чем он заключается.