Мы вошли в город, дальше была широкая улица с тянущимися вдоль нее деревянными домами и заборами. Толпа стояла на протяжении всей улицы и гудела разными оттенками. Радостью по отношению к своим воинам и гневом в нашу сторону. Вскоре орать и рычать публике надоело, и в нас полетели камни и остатки пищи. Дети подбегали совсем близко, чтобы не промахнуться. Конвой не препятствовал, видимо все это было частью всеобщей забавы, этакий мини триумф, вернувшегося с войны императора великого Рима.

Камень ударил меня в грудь и сожжённый магическим пламенем упал черной золой на землю. Маленькая горилла, попавшая в меня, восторженно завопила. Банда таких же малолетних чудовищ, стоящая вокруг, одобрительно загудела в ответ. Камни и гнилые плоды полетели гуще, пришлось опустить забрало.

В прорезь своего шлема вижу, как вышли на площадь, забитую народом. Конвой проталкивается на другую сторону к большому двухэтажному дому с мансардной крышей. Видимо это и есть дворец местного царька. Перед самым крыльцом в землю вкопаны несколько столбов, и тут же нехорошее предчувствие зашевелилось в душе. Так и есть, нас тащат к этим столбам. Руки заламывают назад и связывают с обратной стороны. Ноги тоже приматывают к вкопанному бревну. Я в отчаянии! Надежда рухнуть в охапку гнилой соломы в какой-нибудь камере улетучилась как дым. Нас оставят стоять, прикованными к столбам на потеху толпе. Ужас и злость, страх и бешенство кружатся в моей голове и сводят с ума.

Но это еще не все. Солнце ударило мне в лицо, а чьи-то руки стащили с меня шлем. Звуки стали громче, крики отчетливее.

Ага, честные горожане должны видеть наши мерзкие бандитские рожи.

Эстегон взмахнул своими черными кудрями, его шлем тоже валяется на земле рядом с моим. Он невозмутимо стоит с гордо вскинутой головой. Где бы мне набраться такой силы духа. Остро захотелось шлепнуть себя по щеке — там кто-то ползает и шевелит своими мерзкими лапками.

— Оу! — Впервые почувствовала укус местного комара или мухи. Довольно болезненно. Поднимаю глаза вверх и к своему ужасу вижу над собой гудящее от предстоящего пиршества облако насекомых.

— Держись, Лера! — Эстегон дернул головой, уворачиваясь от летящего камня.

Я была не так ловка, и косточка какого-то местного плода величиной с яйцо угодила мне в лоб. На глаза навернулись слезы, но я стиснула зубы. Только не реви, закричала на себя, покажи этим обезьянам, кто тут человек.

Эстегон открыто смеется над толпой, поэтому львиная доля внимания достается ему. Я мысленно поблагодарила его и, в который раз, обозвала долбанным рыцарем.

Он даже в таком состоянии пытается прикрыть меня, — успеваю подумать, прежде чем брошенный чьей-то меткой рукой камень разбивает мне бровь. Кровь тонкой струйкой потекла по щеке, заливая правый глаз. Мошкара с плотоядным воем накинулась на мое лицо.

Через час я уже перестала реагировать на боль от ударов. Полное отупение овладело мной. Какая-то часть сознания еще держалась во мне, не давая полностью отключиться от этого кошмара, поэтому я услышала, как сквозь толпу протиснулся Рой. Видно мне было плохо из-за насекомых и крови, но голос его я ни с чьим другим не спутаю.

— Рандор, эти люди — моя собственность, и они мне нужны живыми.

— Тебе бы надо о себе подумать, а ты о людишках волнуешься. — Голос вождя звучал насмешливо и беззлобно.

— Пока я не осужден, мое имущество не может быть тронуто. — Рой не реагировал на насмешку и держался ровно. — Убери их с площади.

— Ба, да он еще и командует. — Рандор усмехнулся. — Ты ничего не перепутал, сейчас нам не по десять лет и ты не вожак нашей малолетней банды.

— Хорошо, я прошу тебя, убери моих пленников с площади. — Голос Роя смягчился, и в нем действительно появились просительные нотки.

Огромная черная горилла с золотым обручем на голове удовлетворенно кивнула.

— Совсем другое дело. — Мириам кивнул своим бойцам. — Заметь, нарушаю приказ отца только из уважения к нашему героическому прошлому.

Дюжие мохнатые чудища ловко отвязали меня и, подхватив под руки как куль, подняли головы на своего принца.

— В подвал обоих. — Коротко бросил Рандор.

Толпа вокруг недовольно заворчала.

Вот видишь, что ты наделал. — Мириам обнажил клыки, в улыбке обращаясь к Рою. — Лишил развлечения столько народу. Совесть у тебя есть?

— Это моя собственность. — Истар по-прежнему оставался мрачен. — Развлечения твоих подданных ее испортит.

— Вот за это вас белых и не любят. — Рандор издевается уже в открытую. — Уж больно вы меркантильны и расчетливы. Нет в вас буйного веселого духа настоящих истмари.

Носители этого самого буйного духа как раз тащили меня мимо. Ловлю на себе взгляд Роя и вижу в нем только жалость и боль.

Насколько же жутко я сейчас выгляжу, если он на меня так смотрит, проносится в голове. Представляю, лицо распухло от укусов и метких попаданий. Синяки, рассечения и волдыри, а где-то в глубине всего этого один открытый глаз, а второй заплыл и почти ничего не видит.