Вот, кажется, все, что я хотел сказать о моем отношении к вам как главе правительства. Кстати, ваше прозападное Премьер - министр, заимствованное у Запада, мне тоже не нравится. Почему не Глава или Председатель правительства? И насчет западнизации ваших речей, они также неприятно режут слух, например, коррекционные дома вместо исправительных. Или вы назвали Большой театр национальным брендом. Как тут не придти на ум слову сбрендить? Неужели нельзя было сказать национальное достояние? Это так, к слову, но и это важно при оценке вашей деятельности, как, например, ваш уже упомянутый мной ответ пенсионерке на жалобу на маленькую пенсию: "Денег нет, терпите". Или ваши поучения, советы и афоризмы, ставшие предметом насмешек и анекдотов. К примеру, Сытым лучще, чем голодным, Свобода лучше без свободы, Скулить не надо, Рожать можно без денег, но лучше с деньгами". И это должно отливаться в граните? Смех и только, если не глупость, а насчет родов - вообще сродни идиотизму. Следуя вашему совету, я что, должен копить деньги на роды моей жены, опасаясь, что при бесплатных родах она может потерять ребенка, а то и умереть? Вы об этом думали, когда это говорили? Вы же руководитель страны, к которому прислушиваются.

Андрею захотелось выпить, но оба бокала были пусты.

– Люба! Катя!
– крикнул Волков, словно звал собак.

Дверь моментально распахнулась, вызвав у Андрея подозрение, что женщины подслущивали за ней, и они вошли, робко поглядывая на хозяина. Он, тяжело дыша, сказал им, указывая на Андрея коротким пухлым пальцем:

– Этот молодой человек, претендующий на роль жениха моей дочери, - мой личный кровный враг, причем лютый враг. И не только мой, а России. Я запрещаю вам с ним общаться.
– Он перевел злобный взгляд на Андрея и рявкнул.
– Вон из моего дома! Чтобы духу твоего здесь никогда не было! Придешь, прикажу, блядь, арестовать!

Андрей медленно поднялся и, подойдя вплотную к застывшим, как при команде "Замри!" женщинам, сказал, глядя в глаза Любови Петровны:

– Большое спасибо за приглашение и вкусное угощение. Жаль только, что мы не попели песен, как заведено в нашей семье. Зато наговорились вдоволь. Все равно очень рад знакомству с вами, - тут Андрей на мгновенье повернул голову в сторону Волкова, - родителями Кати. Прошу прощения за то, что не оправдал ваших надежд и испортил вам настроение. Я, разумеется, мог бы прикинуться другим, который бы вам понравился, и притворяться так долго, как это было бы мне выгодно. Но тогда я предал бы своего отца, деда и Катю, которую люблю. А себя уже сегодня стал бы ненавидеть. Поэтому я доволен, что так поступил. Единственное, о чем я буду жалеть, если потеряю Катю.
– Андрей перевел взгляд на Катю, в котором было все: и любовь, и просьба о прощении, и мольба не покидать его, и решимость оставаться тем, кем он есть.

Впившаяся в него огромными глазами Катя все поняла и прошептала так тихо, что услышал он один:

– Я с тобой.

Не сдержав радостной улыбки, он громко сказал с поклоном: "Еще раз спасибо и всех вам благ", - а Кате тише: - Верни мою майку" - и направился к двери, услышав голос Волкова:

– Ты куда?

Катя выскочила вслед за ним.

Глава вторая

Отец крикнул, когда за Катей закрывалась дверь:

– Провожать его ты не пойдешь!

Жена тронула его за рукав:

– Сейчас говорить это ей бесполезно.

– Зато он ей наговорит столько, что она совсем потеряет голову. Не о таком ее женихе я думал. Столько стоящих и самостоятельных парней вокруг нее вертятся, и на тебе: выбрать такого наглеца. Он не только мой личный враг, он враг Президента и всей России.

– Тише, тише, он услышит.

– Ты бы слышала, что он, блядь, мне наговорил.

– Мы все слышали. И следи за собой. Ты даже при нем матерился. Как не стыдно? Сколько раз я тебя просила!

– Он не только мат услышит! Он увидит и ощутит на своей шкуре.

– А мне он понравился. Он умненький и очень начитанный. Без обиды будет сказано, он был очень убедителен и обыграл тебя. Ты ничем не смог ему возразить. И я не смогла бы. Ну и что, что у него другие взгляды на политику? Главное, что он Катю любит и не увязывает это с тобой. А уж как она его любит, только позавидовать можно. Я-то знаю.

– Любит! Зная, как он относится к отцу? Нет, какая, блядь, наглость! Придти в дом любимой девушки и так себя нагло вести, - бушевал премьер.

А в прихожей Катя не хотела отдавать Андрею еще не высохшую майку, но он быстро снял обе молодогвардейские майки. Она все же заставила его одну опять надеть под его полусырую футболку. Вслед за ним она надела свою куртку, и он, видя ее решимость пойти с ним, попросил:

– Ты им скажи, что идешь провожать.

– Позвоню от тебя и скажу, когда приеду за вещами.

Он не сразу сообразил, возразил:

– Так не пойдет. Я хочу, чтобы все было по-людски: приеду к вам, попрошу при них твоей руки. Не благословят, распишемся и сыграем свадьбу.

Она покачала головой.

– Если я сейчас вернусь, мы больше не увидимся. Я это точно знаю, поэтому едем к тебе, и я там останусь навсегда. Пойдем.

Они вышли из квартиры, не дожидаясь лифта спустились вниз и направились к проходной, где отметили уход. Андрей направился к троллейбусной остановке, но Катя повела его к магазину, где обычно стояли такси. Андрей спросил:

– Они знают, где я живу?

– Каким образом? Я была очень осторожна. Но, зная твои фамилию, имя и отчество на проходной, нас быстро найдут.