Закрыв за Валерой дверь, Андрей провел Катю на кухню, налил ей остаток шампанского, а себе джин с тоником. Поднимая стакан, он проговорил, глядя ей в глаза:

– Как я понял, теперь мы точно начинаем совместную жизнь.

– Это так, только так и не иначе, - ответила она, - отныне здесь мой дом.

– Паспорт у тебя здесь?

– Дома. Здесь только студенческий билет.

– Завтра забираешь дома паспорт, я утром узнаю в загсе все о процедуре регистрации брака и смене твоей фамилии. С твоей стороны должен быть свидетель. И давай думай, как быть с твоими родителями на свадьбе. Мать, я полагаю, будет в любом случае. А с отцом решайте. Я за то, чтобы он узнал о нашей помолвке как о свершившемся факте. Если он узнает раньше, ее может не быть.

Катя слушала, затаив дыхание. То, о чем она не решалась даже думать, он сказал сам. Она подошла к нему и, опустившись на колени, подняла вверх счастливое лицо.

– У меня только одна подружка знает о тебе. Она одна и будет с моей стороны свидетелем. Мама на свадьбе будет, как это будет сделано втайне от папы, мы решим. А Валера так и не знает, кто я?

– Нет. Как и мама. Она догадывается, что твои родители не только богатые, но и наделены властью. С моей стороны будет Валера с какой-нибудь девчонкой. А твоя и моя мамы останутся дома готовить праздничный стол.

– И я стану Родиной. Екатерина Родина. Родина! Звучит?
– заулыбалась Катя.

– Вот давай за это и выпьем. За нашу новую жизнь.

Они чокнулись, выпили, поцеловались. Андрей поднял ее и понес в спальню.

Ночью он спросил ее:

– Как так получилось, что ты сохранилась при таком отце?

Она, боясь оторваться от него хоть на секунду, ответила, кладя голову ему на плечо:

– Вот именно при таком отце. Когда я только стала что-то понимать в этом деле, он был Президентом. На меня ребята смотреть боялись, не то, что ухаживать. Да и телохранители следили за каждым моим шагом. С пятнадцати лет до встречи с тобой, когда телохранителей по моему настоянию убрали, были какие-то знакомства и ухаживания, но даже до поцелуев не доходило и потому, что мне никто не нравился, да и я, наверное, никому не нравилась настолько, чтобы решиться наплевать на препоны. А ты меня прямо пронзил насквозь, назвав красавицей, как меня никто не называл, и своим поступком, на который никто из моих знакомых до тебя не решился бы: вступить в схватку с двумя бандитами, каждый из которых был намного здоровее тебя, не присвоить деньги себе, а с такими жуткими ранами пошел искать меня искать. Ну и, наверное, ты мне понравился, хотя мы разговаривали одну минуту, а все остальное время ты был без сознания, как на кладбище до приезда "Скорой", так и в больнице. Я не могла оторвать от тебя глаз и, наверное, до сих пор сидела бы у твоей койки.
– Она хотела спросить, когда она ему понравилась, но побоялась услышать ответ, который ее может обидеть. А еще ей хотелось знать, намного ли Лена лучше ее как женщина и чем конкретно лучше.

Она правильно сделала, что не напомнила ему о Лене. Сам он о ней не вспомнил в эту ночь, доставившую ему намного больше удовлетворения. А еще он вспомнил слова ловеласа Лехи "Верти, как хочешь" и убедился в его правоте.

Утром он зашел в загс и узнал все о процедуре регистрации брака и смены фамилии. В лучшем случае Катя могла стать женой и Родиной лишь через полтора месяца при регистрации брака без торжественной церемонии. Но другого выхода не было, и уже вечером они подали заявление. Ему удалось уменьшить срок регистрации брака на десять дней. Для придания торжественности Андрей пригласил Валеру, а Катя - Дашу.

Даша оказалась чуть выше Кати и походила бы на цыганку из-за черных волос и антрацитовых глаз, если бы не маленький курносый нос и ласковая детская улыбка. При знакомстве русоволосый Валера так и впился в нее стальными глазами, а после поцелуев и поздравлений отвел Андрея в сторону и спросил:

– Она замужем, не знаешь?

– Нет, не замужем. Понравилась?

– Не то слово. Я бы на ней женился.

– В чем дело? Женись. Но учти, она не такая, к каким ты привык. Она Катина подруга с детства, как мы с тобой. Могли бы вместе сыграть свадьбы.

Валера намертво прилип к Даше, не отходя от нее ни на шаг. Из-за того, что заказанная регистрация брака не была торжественной, ему и Даше не разрешили присутствовать при подаче заявления, поэтому они остались ожидать на улице.

Приподнятое настроение Андрея и Кати немного подпортила работница загса. Принимая заявление вместе с паспортами, она слишком внимательно дважды посмотрела на Катю, переводя глаза с нее на паспорт и обратно. Поняв тревогу Кати, Андрей не вышел из комнаты, а спрятавшись за сидевшими за столом, понаблюдал за работницей. После них звонить никому она не стала и с приветливой улыбкой встретила очередную пару.

– Может, подумала, что ты- это ты, - поделился он с Катей, - но живой она тебя не видела, да и я не подходил тебе в пару, и не могла ты быть без свиты.

Когда они подошли к ожидавшим их с нетерпением Валере и Даше, Валера вдруг встал перед Дашей на колени и, заметно волнуясь, спросил:

– Как ты смотришь, чтобы мы прямо сейчас подали заявление о нашей женитьбе? Ты не против?

Даша отступила назад, окинула взглядом цыганских глаз рослого блондинистого Валеру, на секунду задумалась и ответила:

– С виду ты то, что мне надо, но я должна посоветоваться с Андреем. Подведя меня, он подведет и Катю.

Она отвела Андрея в сторону и спросила:

– Ты бы посватал его своей любимой сестре?

Он не задумался ни на секунду.

– Посватал бы без тени сомнения. Валеру я знаю с детства. Он старше меня на два месяца и был мне старшим братом. Я многое у него перенял: верность дружбе, честность, смелость. И мой деда его любил, что для меня было очень важно. Он подготовил меня к службе в армии не только советами, но и физически. Я уверен, что он будет твоим хорошим мужем, если ты будешь хорошей женой. Очень многим он нравился и нравится, но, выходит, он выбрал тебя. А теперь я должен поговорить с Катей о тебе.