Свое послушание Президенту я показываю во всем, основным был мой добровольный отказ от второго срока президентства несмотря на настойчивые протесты всей либеральной части общества не делать это. Дело дошло до даже до Болотной площади. Разумеется, он это помнит. Кроме того, за ним еще один должок: в начале девяностых во время расследования деятельности возглавляемого им комитета по внешним связям мэрии Петербурга я как юрист помог защитить его от серьезных обвинений в нанесении комитетом городу ущерба на многие сотни миллионов долларов. Мэр на этом погорел, так и сгинул, а он вышел сухим и даже стал Президентом. Так что мы повязаны навечно.

Но показывать Президенту обращение не буду, мало ли чего, вдруг моча ему в голову вступит, и он захочет что-то позаимствовать оттуда. Но не должен. Он, как и я, люто ненавидит социализм и все советское и ярый сторонник капитализма. Хотя ему приходится лавировать. Займу его место и мне придется хитрить. Поэтому оставлю я это обращение, на всякий случай, для себя, чем черт ни шутит, может, и мне оно пригодится и до и после двадцать четвертого года. Все мы в руках божьих, президенты тоже смертные, вдруг с ним раньше что случится, и я буду обязан сменить его по закону. Тогда, обращение может оказаться единственным выходом. Но мы делаем все, чтобы не довести до русского бунта безумного и беспощадного. Поэтому мы старательно избегаем ленинские революционные предпосылки, при которых верхи не могут, а низы не хотят. У нас и волки сыты, и овцы худо-бедно целы. Насчет сытости волков ясно: они и без овец сыты по горло, а овцам, то есть народу, который у нас на редкость смирный и терпеливый, много не надо, его вполне устраивают хлеб и зрелище. С голоду почти никто не пухнет, а зрелищ внешних и внутренних хоть отбавляй.

И тут он позволил себе мысли, которые ни до кого вслух не доносил, особенно до Президента, ну и до народа, естественно. Когда он первый раз побывал в западных странах и Штатах, он загорелся желанием, чтобы и Россия превратилась в такую же стопроцентную европейскую страну. И превратил бы, если бы Президент не заявил в своей идиотской мюнхенской речи о несогласии с существующим миропорядком под диктатом одних только Штатов. Это произошло за год до президентства Волкова и осложнило реализацию его мечты, но это его не остановило, и он в первую очередь ускорил переговоры о вступлении России в ВТО. На все разговоры об экономической зависимости экономики страны он не обращал внимания, пользуясь неограниченной властью и тем, что ставший премьером Президент по-прежнему больше занимался политикой, осложненной его баламутной речью. Волков был против нее: вся Европа подчинялась Вашингтону и во всю процветала. И Россия бы процветала, а народ был бы счастлив до соплей обилием дешевого импортного ширпотреба и ранее невиданной еды. А зависимость, будь она политическая или экономическая, он (народ) и не заметил бы, получив безвизу в Европу. И не было бы этих санкций против России. Все это Волков осуществил бы, если бы не Президент со своими суверенитетом и независимостью, принятой на ура патриотами и еще сохранившимися совками, составлявшими, к сожалению, большинство народа. Поэтому Волкову приходится ловчить и выражать на словах свое согласие. И надеяться на волю божью, распоряжающуюся жизнью каждого, в том числе президентов. Уверенность в том, что его час обязательно настанет, вселяла в Волкова и существенная разница в их возрасте.

Встряхнув опять головой, Волков вернулся к не менее важным семейным проблемам, созданным сопляком, над которыми он также не полностью властен. Там из-за Президента, тут из-за дочери, пригрозившей своей смертью. И здесь придет мой час, успокоил он себя. А пока буду следить за сопляком и постараюсь, чтобы выше инкассатора он не поднялся, кем он долго не проработает. Хотя и без этого может нарваться, так что бог даст, пришьют без меня. Если же сунется в политику, по примеру героя хроники, на замену Зюганову - этот номер дохлый, Зюганов с ним сам справится. Если же примет участие в протестах, буду только рад - сядет надолго. К сожалению, пока такой шанс вряд ли предвидится, даже если он выпустит десять дедовых фантазий для раздачи родным. Ничего криминального в этом нет. В хронике даже революции настоящей нет. Разве что выступление героя на суде про евреев, за что его посадили на восемнадцать лет. Но это в книге, а в интернете сейчас и не такое про них пишут, и не сажают. Из меня еврея сделали, чтобы еще больше ненавидели. А главному раввину России надо укоротить его длинный язык, чтобы не болтал, чего не следует. Волков отыскал в компьютере выступление героя дедовой хроники на суде и прочитал вслух приведенные в нем откровения раввина о нем, Волкове: "Мы не признаем его за еврея. Однако я вам скажу следующее. За три дня до объявления его преемником президента он пришел к нам в наш Центр, где пообещал, что все для нас будет в наилучшем виде. Мы получим больше, чем можем даже пожелать. Напомню, это было за три дня до объявления его наследником... ... я, как глава организации, являюсь его и президента личным раввином. На нас он производит впечатление человека, который очень совпадает с нами в понимании роли религии в обществе и готовый практически к любой работе, поскольку это человек нашего иудаистского мировоззрения и огромного опыта...". Ну не идиот, блядь!
– выругался Волков. Естественно, все, кто прочитает это, будут уверены в том, что я еврей, или еще хуже, оевреенный русский предатель. И Президента обосрал, имея в виду, восхвалил, как говорится, дальше некуда за то, что до него никогда ни один руководитель России или СССР не сделал столько много для евреев, как он. Эмоции прямо таки и хлестали поносом из него: "Во всех отношениях. Беспрецедентно. Евреи многих стран мира могут позавидовать нам!" Что может подумать о Президенте русский человек, никогда не испытывавший любви к евреям? Чем думал, восхваляя с таким восторгом Президента и меня, главный раввин России? Точно не лысой головой, а волосатой жопой. Также ею он думал, докладывая после распада СССР с гордостью победителя американскому центру иудео-нацистско-хасидского движения Хабад, утверждающему, что "евреи превыше всего, а Хабад - превыше евреев": "Россия знала немало революций, но самая мирная, самая тихая и самая эффективная - это революция, которую совершили посланники Хабад". Кто из евреев после этого станет отрицать, что они все сделали для развала СССР? Если и сажать кого за эти высказывания, то не деда, а этого мудака в идиотской шляпе. Даже если издаст сопляк эти книги, попытка евреев засудить его за нелестные о них высказывания, кроме рекламы книг и его самого, ничего не даст. С этим надо быть осторожнее.

Разочарованный премьер стал искать другие поводы избавления от жениха дочери. И, кажется, нашел, в чем помогла ему жена. На третий день после ухода дочери, вернувшись домой, он обратил внимание на блеск в ее глазах.. За столом она часто поглядывала на часы и экран телевизора и сама переключила его на первый канал в девять часов. О причине ее возбуждения он догадался, услышав в водной части Екатерины Андреевой фразу "На этот раз мажоры получили по заслугам".

– Он что ли?
– догадался Волков.

– Сам увидишь.

Через двадцать минут томительного ожидания он услышал репортаж о том, что три дня назад на Минской улице водителя Бентли возмутило, что допотопная "Волга" не уступила ему, и, обогнав ее с выездом на встречную полосу, перекрыл ей дорогу. На экране появилась картина с обеими машинами.

– Из Бентли выскочили трое разгневанных солидных парней не славянской внешности, один с битой, и набросились на выходившего из "Волги" пожилого водителя. Они били его битой и ногами до тех пор, пока он не потерял сознание. Но скрыться мажорам не удалось, так как перед Бентли встал молодой человек дородной комплекции с двумя букетами цветов в руках. Теперь уже против него была направлена ярость мажоров. Но неравная битва длилась не больше минуты и завершилась тремя неподвижно лежавшими на земле мажорами и одним помятым букетом. Молодой человек, в руке которого вместо цветов оказалась бита, подошел, прихрамывая и держась за голову, к водителю "Волги", пришедшему в себя с помощью других водителей, пожелал ему выздоровления, передал биту для предъявления на суде, после чего забрал букеты и...исчез. Одному из очевидцев удалось заснять его.
– На экране появился Андрей, загораживавший букетами лицо со следами крови от направленных на него мобильников. Развернувшись и пройдя между припаркованных машин, он быстро удалился.
– Если кто знает этого героя, просьба сообщить ему, что его ждут на нашем канале, в том числе на передаче "Пусть говорят". Что касается, мажоров, они остались живы и были переданы полиции, но, как мы выяснили, в тот же вечер отпущены".

Не дождавшись от мужа комментариев, Любовь Петровна рассказала, что она сообщила об этой передаче дочери, та обещала тут же позвонить Андрею. Наверное, они уже просмотрели.

А он стал обдумывать ранее смутно мелькнувшее у него на уме. На таких дорогих машинах, как Бентли, рядовые не ездят. В тот же вечер они были отпущены полицией домой. Пусть даже один из них мажор, а это значит, что так просто он это дело может не оставить и захочет отомстить. Надо ему в этом помочь. Как? А ум Премьер-министра огромной страны на что? Волков радостно потер руки и по такому случаю выпил две рюмки коньяка: одну за себя, до этого додумавшего, и вторую - за успешное осуществление своей задумки.

Утром он дал задание Артуру узнать владельца Бентли в дорожной истории три дня назад, о чем весь день сообщали в новостях. Через час Артур положил на стол полную информацию о всех троих задержанных, среди которых был сын олигарха Амирова, давнего недруга Волкова, перехватившего у него великолепный участок на юге у моря десять лет назад. Этот и без моего вмешательства уберет сопляка, подумал Волков, не зная радоваться этому или опасаться за дочь, которую заодно тоже могут убить. Тут надо все обмозговать.