– Что испугались? Я что, туда отдыхать ездил? Я воевал, как дядя Федя и Коля. Они по несколько раз были ранены. Валерка тоже ранен, только ему не пришлось усмирять водителя, и рана у него не открылась. А мне пришлось. И он бы поступил также на моем месте, потому что мы мужики. Вы же видите, что я здоров. А это уже через несколько дней пройдет. А шрамы только украсят меня.

И они более или менее успокоились. Катя, правда, боялась дотронуться до ран, а Полина все сделала, как надо. На него надели свободную рубашку и усадили за праздничный стол. Не успели они выпить первую рюмку, как заявились Валера, Даша и.. Любовь Петровна. Увидев Андрея в рубашке, Валера пошутил:

– Ему повезло, никто может и не заметить, а заметят, пожалеют, а надо мной полужопым все смеются.
– Он быстро спустил сзади штаны и показал бинт.
– Вот и вы смеетесь.

Обнимая Андрея, Любовь Петровна осторожно провела рукой по его забинтованной спине и обрадовалась, что он никак не показал боль.

Приход гостей еще больше поднял радостное настроение, тем более что они пришли не с пустыми руками. В дополнение к Валериной стандартной водке и трехлитровой банке соленых огурцов, Любовь Петровна выставила литровую бутылку виски и три банки икры.

О попытке умертвить Андрея ребята не рассказали, а вспоминали только самое веселое и смешное, придумывая на ходу. Но настроение женщинам они подняли ответом на вопрос, на сколько дней их отпустили:

– На год и восемь месяцев, если война там не закончится, а закончится, поедим туда все вместе, включая детей, - ответил Валера.

– Кать, ты ему сказала?
– поинтересовалась Даша у подруги.

Увидев, что Катя растерялась, Андрей подозрительно спросил ее:

– Говори, что ты от меня утаиваешь?

Катя внимательно посмотрела на него и мать и ответила.

– У нас будет ребенок.

Его лицо осветилось радостью, и он полез к ней целоваться. Валера под общее ликованье Валера спросил Дашу:

– А ты почему меня не радуешь? Или копишь на двойню? Я согласен.

И никто не обратил внимание на притихшую Любовь Петровну. Она достала носовой платок и незаметно вытерла выступившие, не зная, отчего, слезы. К ней подошла Полина, прижалась щекой и тоже смахнула слезинку радости.

– Это точно?
– спросила шепотом одна мать другую.

– Уже четыре недели, - прошептала Полина.
– Врачи подтвердили. Мужу не скажешь?

– Ни в коем случае. Не знаю, как я буду к вам часто ездить.

– Как сможешь. Я буду все время рядом. И Андрюша тоже. Посмотри, как он рад.

К ним подошла Катя и, обнимая мать, проговорила:

– Мамуль, ты не обижаешься, что я не говорила? Я не знала, как ты отнесешься к этому.

– Я рада, доченька, и все сделаю для вас.

Слово попросила Полина. Немного смущаясь, она сказала, что написала посвященное сыну стихотворение.

– Если никто из вас не возражает, я зачитаю его.
– Услышав согласие, она, глядя на сына, заговорила, словно он был перед ней один:

Я свяжу тебе жизнь

Из пушистых махеровых ниток.

Я свяжу тебе жизнь,

Не солгу ни единой петли.

Я свяжу тебе жизнь,

Где узором по полю молитвы

Пожелания счастья

В лучах настоящей любви

Я свяжу тебе жизнь

Из веселой меланжевой пряжи.

Я свяжу тебе жизнь

И потом от души подарю.

Где я нитки беру?

Никому никогда не признаюсь:

Чтоб связать свою жизнь,

Я тайком распускаю свою.

Последнюю строку Полина произнесла с дрожью в голосе и слезами на глазах. А Любовь Петровна, воспринимая каждое слово, словно свое, прикрыла рот рукой и беззвучно заплакала: она также всю себя отдала дочери, совсем не думая о своей судьбе, приближавшейся к неумолимому краху.

Андрей подошел к матери и, поцеловав ее в щеку, прошептал:

– Я знаю, что свою жизнь ты отдала мне, но я не знал, что ты меня еще и поэтесса.

– А я тоже поэт, - сказал Валера, разряжая минорное настроение.
– Я одну машину так отполировал, что хозяин назвал меня поэтом по ремонту автомобилей.

Все заулыбались, Любовь Петровна тихо попросила Полину написать для нее текст стихотворения. Та пообещала, и веселье продолжилось, но Любовь Петровна с сожалением стала прощаться, так как в восемь у нее была встреча с патриархом. Однако, увидев, что в руках Андрея появилась гитара, согласилась задержаться и не пожалела.

Андрей протянул гитару Валере, назвав тихо песню и пояснив Любови Петровне, что Валера играет лучше его. В доказательство этого Валера мастерски изобразил переливчатый аккорд и, взглянув на Андрея, уже тише и мелодичнее заиграл мелодию песни, под которую Андрей запел приятным нарочно слегка хрипловатым голосом: