– С чем?

– А о чем вы снаружи ругались? С ним и могу. Но мне нужно все узнать, чтобы точно сказать.

Михаил хмыкнул, с прищуром глядя на гостя. В его глазах просто таки читался вопрос - 'насколько вообще возможно подобное совпадение?'.

– Машка!
– женщина появилась с секундной задержкой - то ли отошла, то ли задремала, но хозяин не обратил на это никакого внимания.
– Протри тут и тащи еще пузырь, этим мы под разговор явно не ограничимся.

Машка безропотно подчинилась.

– Колдун он, - толстуха вздрогнула, бросая на Славу взгляд, а Михаил продолжил, полностью игнорируя ее.
– Ну слушай, колдун. Только я тебя сразу предупрежу - история не из тех, в которые сразу верится. А поверить придется. Ну так че?

Улыбка хозяина была исполнена искреннего радушия, глаза смеялись. Гость лишь пожал плечами, упираясь локтями на стол.

– Ну, я все еще здесь.

Часть вторая: хозяин

– Два месяца с небольшим назад это началось. Монстр у нас на хуторе звелся. Всамделишний, как в ужастиках. Выглядит - вроде как баба молодая, только башка к спине свернута и жопой вперед бегает. Скотину нам повадилась... даже как назвать не знаю. Вроде как кровь пьет, да только шматует при этом - в лоскуты. Первый раз мы ее в амбаре малом застукали - вчера два месяца было как. В потемках не видно ни зги - скотина в угол сбилась, блеет что-то - корова одна с перепугу сдохла, как мы потом уже поняли. А эта - на пол телочку молодую завалила и прямо из вымени кровь жрет. Не пьет, понимаешь, а жрет, пастью ловит так струю, зубищами клацает, - Михаил повернул голову и несколько раз клацнул челюстями.
– Мы с мужиками на шум - это когда она еще не задрала никого шумели - оружие прихватили. Я тебе Христом-богом клянусь - я ей в бошку две пули всадил, Сашко - еще две, Игорек с Петром - кто куда, но тоже не шибко мазали. Тварь даже не дернуло. Телку в клочья, пулями рвет - она еще жива, кажись, была - а этой монстре хоть бы хны. Игорек, дурья башка, говорит 'ща я, мол, ее' - колун взял и попер, у Петра - свинорез, и че ты думаешь? Игорьку она башку его дурную оторвала - он даже замахнуться не успел. Петро - на жопу и на выход, а эта постояла еще над дураком и неспешно так - к жрачке.

– Сколько ей лет было?

– Че? Мы, не поверишь, как-то не спросили, а она сама и не шибко болтала. Но, если, на глаз...
– Михаил задумался.
– Что-то между пятнадцатью и восемнадцатью - его ж не угадаешь...

– Девственница?

– Ты сдурел, Славушка?
– хозяин аж на стуле выпрямился.

– Михааай?!
– в дверях в пеньюаре, только что не нагишом, ничуть гостя не стесняясь показалась Леруся.

– А ну, брысь!
– мгновенно переключился тот.
– Не видишь - с человеком по делу разговариваю?

Блондинка обиженно поджала губки, скользнула глазами по Славе уже более заинтересованным взглядом - в ее категории ценностей он поднялся от 'никто' до 'мужчина, с которым ведут дела' - но перечить не стала. Только фыркнула так, что, казалось, на улице услышать можно было.

Михаил налил себе еще стакан. Было заметно, что воспоминания ему даются не то, чтобы сильно легко.

– Точно не будешь? Нет? Ну тогда дай мне выдохнуть, - красиво, с чувством, выпил, закусил неспешно, выдохнул.
– Куда она потом подевалась - ни сном ни духом - скотину не расспросишь, а сами мы только поутру нос туда сунуть смелости набрались. В общем поламбара в кровищи, стерва ошметками, а этой как след простыл. Мы потом даже специально чаны сливали - думали может она в них прячется.

– Чаны?

– Мы там виски гоним, элитный, крафтовый, за рубеж, с него, считай, и живем.

– В амбаре?

– А ты, я погляжу, кроме того, что колдун, так еще и по вискарю спец? Ну так и все. Да, в амбаре, - отрезал Михаил.
– Короче - в чанах ее, как ты понимаешь, не нашли. Да, блин, мы даже сливную яму перекачали - неделю потом дух стоял - как сквозь землю провалилась. Первую ночь потом вообще не спали, скотину, понятное дело, в другой амбар перегнали - тишина. Второй - уже полегче. Через неделю - так вообще расслабились...

– Что с телами сделали?

– Со стервой? Стерва - это трупы скотины, - хохотнув, пояснил Михаил.
– Видал бы ты, как моя Лерка бесилась, когда первый раз услышала, она-то городская, да-а... В выгребной яме мы их и притопили, кто их знает, что от них ждать теперь. В общем дальше - а дальше она аккурат через месяц вылезла, как по календарю - и к малому амбару. Мы его, понятное дело, на ночь запираем - замок она сразу сорвала, походя, а вот внутрь пролезть таки не смогла. Так до утра и скреблась внутрь - ворота только на себя потяни - откроются, но нет.

– Ворота поменяли?

– Конечно.

– Жаль, я б на следы посмотрел.

– А посмотришь еще, - усмехнулся Михаил.
– Я ж не зря сказал, что вчера два месяца было - они вчера приходили.

– Они?

– Они, - хозяин налил себе в очередной раз, полностью опустошив первую бутылку, что, впрочем, по его состоянию видно не было вообще.
– Тут я мало что расскажу - я ж в город ездил, мужики видели. Петро - это ты его видел - сказал три. Две молодых и одна побольше, вроде как мамка, если Петру верить. Опять в амбар ломились, замок, скреблись, поутру ушли.

– Куда - не следили?

– Сдурел? Тут, слава богу, что вообще ушли, а ты 'следили'. Ну, вот как-то оно так. И что, колдун, скажешь?
– Михаил выпил налитое и приложился к закуске. Гость помолчал, с неясным выражением рассматривая рассказчика.

– В народе таких раньше кикиморами называли. Тревожные покойники. Христиане потом их 'заложными' называть стали. Мол некрещенные младенцы ими становятся или грешницы смертные - самоубийцы-девственницы.

Михаил не перебивал, интонации Славы прямо давали понять, что тот не закончил.