Выглядели те, мягко говоря, плачевно. Сколько хватало человеческого роста и даже несколько выше в окрашенном зеленым дереве остались глубокие белесые борозды - по четыре параллельных, десятки. Широченные петли, вынесенные на наружную сторону ворот, также поблескивали металлом там, где прошли жадные пальцы чудовища, одна и вовсе была вырвана, костыль крепления валялся поодаль, выдранный с мясом, второй - согнулся, но еще сидел в воротах. Гость подошел вплотную, провел собственной рукой по бороздам, точно соизмеряя ширину ладони, замер.

– Ну?
– поторопил его Михаил, отчего-то нервно.
– Идем?

– Внутри что?

– Скотина внутри. Перепуганная в смерть, что характерно, скотину не видел?

– Видел, - согласился гость.
– Идем.

– Ты мне вот что скажи, - спросил Михаил, пока они пробирались к дальнему амбару, уже отсюда благоухающему чем-то вроде то ли солода, то ли дрожжей.
– Она, они почему не вошли? Уж силы двери сорвать у них точно хватило бы. И почему они...

Михаил не закончил, оборвав фразу на солве.

– Почему в дома ломиться не начали?
– закончил за него гость.
– Они не ломились. Они шкреблись.

– Да уж я заметил, - буркнул Михаил, тем не менее вспоминая, что следов ударов на осмотренных ими воротах не было - только борозды.
– Про что и спрашиваю.

– Она нежить. Мертвец. Мертвец войти может только туда, где умер и туда, куда пригласят.

Михаил кашлянул, но развивать тему не стал, благо именно в этот момент они подошли ко второму амбару. У этого в воротах дополнительно была пробита дверь, сейчас приоткрытая. Гость заметил свежие следы сапог в грязи туда и обратно от двери, комментировать не стал - не стоило удивляться, что далеко не все хуторяне хотят демонстрировать заезжему, что-то выносили, что-то перепрятывали, но немного, инчаче бы не управились в полчаса. Вошли внутрь.

Мощный луч фонаря скользнул по огромному помещению, каблуки стукнули по бетону. Пол был частично земляной, частично залитый без особого старания. Огромные многосотлитровые цистерны у одной из стен. Некие подобия загонов, просто разбивающие, но не запирающие пространство - у другой, только стояли там сейчас вместо кормушек высокие столы. У дальней стены - штабеля ящиков с тарой, здесь пустой, чуть поодаль уже заполненной, но без этикеток. Многочисленные грязные следы на грязном же бетоне - не разобрать, что сегодняшнее, что недельной давности. Еще дальше - в самому углу - хлам, иначе не назовешь, старые матрасы, ткань, грязная одежда. Дурманящий, неприятный запах кружил голову.

Гость прошел чуть вглубь помещения. Присел на корточки на рубеже бетона и грунта, сложив руки на коленях, так, что луч фонаря уперся нечаянно почти в лицо Михаилу, заставив последнего поморщиться и отступить в сторону.

– Зачем здесь грунт?
– спустя минуту спросил гость.

– Да низачем, залить полностью все недосуг было. Бетон я в первый раз почти даром взял, мы тогда еще на внутренний рынок пытались виски гнать, дурная история. Ну а потом вроде как и не нужно было. Скотине - что бетон, что грунт, грунт даже получше.

Гость только кивнул, вставая.

– Ты что же, хочешь сказать, что она прямо сейчас - там где-то?
– внезапно догадался Михаил, отступая за двери амбара.

– Скорее всего.

– И если ее днем выкопать?

– Выкопать?
– гость демонстративным взглядом окинул несколько десятков квадратов грунта.
– За ночь? По-разному. Если я не ошибся и это кикимора - кинется. Слабее будет, но кинется.

– А нам и 'слабее' хватит, - закончил за него Михаил, соглашаясь.
– А если бы, положим, весь пол бетонный был?

Гость только пожал плечами.

– Ладно, еще что смотреть будешь, полночь уже?
– хозяин совершенно не стеснялся признаваться себе, что боится - он видел чудовище 'в действии'. А весть о том, что она прямо сейчас может быть прямо в нескольких метрах от тебя, мертвая, но ждущая - смелости не добавляла.

– Выгребную яму покажи.

– Может все же утром?
– Михаил даже разозлился на себя за прозвучавшие в голосе жалобные нотки.

– Днем буду спать.

– Пошли, - буркнул хозяин.
– Нужно было сапоги надеть, по-шею сейчас изгвоздаемся.

Пусть и не по шею, но извозились они едва ли не до пояса - яма оказалась заглублена за опушку лесочка. Ароматы от нее распространялись такие, что забивали даже тяжелый дух со стороны амбара. Михаил в грязи оставил оба ботинка и сейчас, матерясь, в одних носках, пробирался обратно к хутору, буркнув что-то вроде 'дорогу найдешь'. Яма была немаленькая - три на пять или около того, огороженная дощатой стеночкой и являлась, по-сути, небольшим крытым сараем. Где-то на метра полтора ниже дощатого же пола плескалась вонючая жижа.