Мужик вздрогнул, пошатнулся и рухнул на землю, корчась в судорогах.

Даан неспешно подошел — торопиться теперь было некуда. Наклонился, перевернул огромное тело набок. С силой несколько раз ударил по затылку — туда, где шея соединялась с головой. Конюх затих.

Одна из лошадей тихонько заржала. Вторая стояла, встревожено переминаясь с ноги на ногу. Даан успокаивающе кивнул им, переступил через мертвеца. Пусть хозяин сам возится с телом. Надо еще содрать с него пару сангов, чтобы следил за спокойствием постояльцев.

Наглость напавшего немного смутила антара. Давненько ничего такого не было — однако ж ничего странного, что подобные вещи могли случиться далеко от столицы. Приграничье последние годы особенно неспокойно — достаточно легкого камешка, чтобы взбаламутить это гнилое болото.

Насвистывая, Даан взялся за скрипучую калитку. Как только придет страж, надо будет немедля убраться отсюда. Не нравится что-то ему это место.

Зеркальце выскользнуло и тихонько звякнуло, покатившись с деревянного порожка на застеленный соломой пол. Антар вышел и захлопнул за собой дверь.

Страж Даана стоял на пригорке, окруженный сотней мрачных взглядов. Остро наточенные косы, короткие мотыги. Видно, не чаю пришли предложить.

Как он так умудрился вляпаться — одной Грани известно. Зашел в десяток дворов, и, пока двигался к следующему, за спиной выросла целая армия. Странный запах страха, преследовавший с утра, его не смутил — страж привык, что серо-зеленый плащ везде вызывает неприязнь и недовольство.

Теперь этот запах усилился в разы и обернулся в жгучую ненависть. Лица загонщиков были слишком решительны — для того, чтобы надеяться, что люди отступят от задуманного.

Да — теперь он по другую сторону загона.

Многорукое стадо зашевелилось, придвинулось еще на шаг. Лица, искаженные злобой, прыгали перед глазами. Он нащупал в кармане две бусины, вздохнул, чувствуя, как холодный воздух вливается в легкие.

Исход был предопределен.

Что же — стражей учат не только убивать, но и умирать. По возможности — молча, так, чтобы сама смерть вливала в убийц ужас от того, что мертвец может в любую секунду подняться и заново пойти в бой.

Он крепко сжал графитовый шарик в ладони. Жирное крошево размазалось серым следом по пальцам.

И мир стал черно-белым.

Страж прыгнул вперед — прямо на выставленное оружие врагов. Легко прошелся по крепко сжатым в человеческих руках вилам и мотыгам.

Они его не видели — не успевали, только чувствовали бесформенную тень, в испуге отшатываясь назад. Первому страж с усилием полоснул глотку, второму — всадил клинок в горло, проворачивая поглубже. Третий завалился на дрожащего соседа с жуткой улыбкой на шее.

Тень соскочила на землю, и еще двое подкосили ряды, падая от точных ударов в сердце.

Оставалось еще несколько мгновений, и он вернулся на пригорок, медленно приобретая прежние ясные очертания.

Толпа всколыхнулась; те, кто был впереди, в панике хотели отступить. Но задние не видели, что произошло, и с криками напирали, подталкивая, все сильнее сужая тугое кольцо. То, что едва ли можно было назвать оружием, вновь было поднято вверх.

Откладывать было некуда — да и незачем.

И он раздавил второй шарик.

На этот раз жатва вышла обильнее — удалось прикончить семерых. А потом толпа, словно догадываясь, что ему больше нечего тратить, рванулась вперед, нацелившись на чуждую им, хоть и человеческую, плоть.

Страж успел уложить еще троих, прежде чем его смяли, с криками втаптывая в землю, вонзая вилы в мягкое, податливое тело.

Холодный утренний туман не смог скрыть людей, окруживших сарай. Даан привычным движением сунул ладонь к крохотному зеркалу.

Выронил. Выронил где-то в загоне.

Он, пятясь, шагнул назад, нащупывая дверь сзади. Два десятка человек, с опаской поглядывая на его посох, осторожно двинулись на него.

— Стойте! — антар и сам бы не узнал свой голос: до того хриплым он был. — Стойте, иначе вы все умрете!

И выбросил высоко над головой трость. Навершие, даже без зеркала, слегка замерцало. Некоторые замерли на месте, перешептываясь и испуганно обмениваясь взглядами.

— Он один! — выкрикнули в задних рядах. — С ним не стража! Чего же вы боитесь, люди?

— У него посох, — мрачно отозвался кто-то. — Умник, тоже мне, выискался. Помереть хочешь первым — так чего сзади-то жмешься?

Люди заколебались, еще несколько человек отодвинулось подальше.

— Чего же он им тогда не пользуется? — зло возразили сбоку.