– И что, им верят?
– Спросила Беда.

– А как тут не поверить, если в село приходят сорок жителей-дубликатов. Потом выявляют в толпе иммунных, из новичков. У них свой знахарь, который может это определить. Обычно одного находят. Иногда ни одного. Имунного и детей лет до пяти вывозят. Ждут некоторое время. Заражённые обращаются в тварей. Потом заходит бригада зачистки. Наёмная бригада. Свои-то на это дело не идут. Тяжело своих-то стрелять. И снова заезжают в обновлённые дома. Дальше живут.

– А дети? Те, которые не иммунные?
– Снова спросила Беда.

– С детьми хуже... Они за две тысячи дней успевают купить несколько белых жемчужин. Да и запас у них всегда есть. Девочек спасают всех. А мальчиков... Разыгрывают жребий. Кому-то не достаётся... Трагедия конечно. Но что делать? Это Улей.

– А почему девочек - первым делом?
– Допытывалась Беда.

– Потому, что девочек в улье мало. А мужиков хоть жо... Много, короче. Девочку, девушку, всегда можно пристроить. Они своих девиц куда попало, знаешь ли, не раздают. Только замуж, и только за солидных обеспеченных людей. И ещё... ну... как выкуп, как калым, просят белый жемчуг, чтобы следующую партию спасти. В результате у них связи везде. Алмаз тоже на "воскресенке" женат. Двое детей.

Пашка оживился.

– Так может у них можно белую жемчужину купить?

– Нет, Скорый, они не продадут...

За разговорами они подъехали к этой самой Воскресенке. Село, как село. Огороды. Поля с дынями и арбузами. Рядки картошки. Ровные ряды груш и яблонь.

– Зерно не садят?
– Поинтересовался Павел.

– Нет, не садят. Комбайнов нет. Да и мельниц тоже. Проще с малых стабов муки натаскать.

Бабка свернула в сторону деревни. Перескочила через ещё одно поперечное шоссе и покатила по сельской улице. Слева, свободно без тесноты, виднелись дома старой постройки, рубленные из берёзы, заброшенные и запущенные. Оконные проёмы, без рам, зияли чернотой. Огороды заросли бурьяном.

Но на следующей улице, идущей поперёк главной, стояли ухоженные кирпичные домики старой советской постройки, каждый на два хозяина. Покрашенные палисадники, ворота и крыши, говорили об обжитости места и о рачительности хозяев.

– Вот тут и живут. Всё остальное село пустое.
– Объяснила Бабка и окликнула ребятишек, играющих во что-то у крайнего дома.

– Дети! А не подскажете ли усталым путникам, где они могут перекусить?

– А автомат дашь подержать, - спросила девочка лет двенадцати.

Бабка посмеялась.

– Ты же девушка. Зачем тебе автомат?

– Пожалела?
– Съязвила девчушка.

Бабка вылезла из багги, отщёлкнула магазин, проверила казённик и протянула ака мелкой воительнице. Та вполне профессионально вскинула его к плечу, прицелилась в поле.

– Бах, бах, бах... Хорошая штука. Продашь?

Бабка не растерялась.

– Ну, покупай. Сто споранов.

Дитё возмутилось не на шутку.

– Ты чё, тётка, дерёшь-то семь шкур! Ему красная цена - сорок.

– Ну... Моё дело предложить, твоё дело отказаться. На вот лучше.

Бабка поковырялась в рюкзаке и вытащила клипсу.

Девочка округлила глаза, покраснела от восторга.

– Золотая?

– Да. Держи.

Амазонка ловко прищёлкнула побрякушку к уху. Посмотрела гордо на стайку мелких односельчан.

– А поесть можно в столовке, у мамы Раи. Вон там, видите - школа. В ней накормят.

– Мама Рая столовую открыла?

– Давно, - пожала плечами девочка.

Распрощавшись с детьми, Бабка повернула направо в сторону двухэтажной школы, стоящей несколько на отшибе.

Пройдя по гулкому коридору в небольшую школьную столовую, пахнущую свежим хлебом, они за пять споранов натрескались горячего борща со сметаной. И главное - с хлебом! На второе наметались котлет с картофельным гарниром. И надулись какао. Бабка дала единственной работнице столовой ещё один споран, в качестве чаевых. Женщина расплылась от удовольствия.

– Может - водочки? У меня есть.

– Ой, нет. Спасибо Раечка. А своих вы тоже за плату кормите?

– Нет, что вы. Своих-то! Как можно! Вот приедут с поля, накормлю всех бесплатно. Иногда ребятня забегает. Тоже кормлю. Свои же! Святое. А на чужих тратить бесплатно еду нельзя. Но мы и берём-то недорого. Споран с человека. Зато кормим до отвала. И с собой в дорогу накладываем.

Поняв, что повариху не переслушаешь, распрощались и пошли к выходу.

По дороге Скорый удивлялся.

– Как они тут живут? Детей одних бросают! Ни стен, ни оружия.

Все старички хохотнули. А Бабка снова взяла на себя роль гида.

– Эта разговорчивая тётка, она сенс. Очень сильный сенс, куда там мне. Она видит на пару десятков километров. Живёт тут уже лет пятьдесят. Старожил. И местная достопримечательность. Мама Рая... Она зелени проглотила столько, что мне и не снилось. А на стене у неё рубильник. Обратил внимание? Сирена... И рация всегда под рукой. Так что это село прикрыто сигнализацией - будь здоров.