— Этого хватит? — я отпустила рукоять и выпрямилась.

— Да.

— А что теперь будет?

— Кто знает? Даже ты, отворяя двери Хаосу, не можешь знать, что он привнесет.

Противный треск повис над площадкой. Несколько нитей основы зацепились за зубцы торчащего снизу колеса и лопнули. Я, прикрыв ладонью рот, наблюдала, как на ткани возникает еще одна некрасивая прореха.

— Вот так, — тихо сказала статуя.

— Это очень плохо? — жалобно спросила я.

— Плохо, что ты играешь с судьбой, зажмурив глаза.

Рэндольф

Лучи солнца гладят травяное море внизу. Стебли покачиваются, волнуются, встревоженные дыханием ветра.

Она стоит на вершине менгира, зажмурив глаза и раскинув руки. Волосы текут по воздуху языками огня. Ветер ласково перебирает пряди, тянет подол платья из креп-жоржета, как щенок, который упрашивает поиграть.

Вокруг особенная, полуденная тишина. Молчат притомленные жарой птицы, не слышно блеянья овец и голосов от людского поселения. Только стрекот сверчков и тихий шелест листвы в кроне старого бука.

Эти двое подбираются неслышно, чтобы замереть у границы заброшенного святилища.

— Во дает! — восхищенно выдыхает мальчишка. Темненький, грациозный и хрупкий, какими никогда не бывают человеческие дети.

Его собеседник — светловолосый, чуть пониже ростом, похожий на первого, как бывают схожи два щенка в одном помете, — молчит, не в силах оторвать взгляд от фигурки на вершине менгира.

Развеваются волосы, ветер рвет и вскидывает зеленые юбки.

— Упадет, как думаешь?

Мальчик качает головой:

— Она знает, что делает, — он ловит намерившегося подойти ближе приятеля за руку. — Стой! Не надо отвлекать.

— Кто она? Ты ее знаешь, Рэнди?

— Никогда не видел.

— Она человечка?

Рэнди не отвечает. Он поднимает лицо навстречу безмятежному полуденному небу, чуть щурит янтарные глаза:

— Смотри, Терри.

— На что смотреть-то… — темненький тоже вскидывает голову и присвистывает. — Ого! Это что?!

Облака не плывут — бегут по небесному полю испуганными косматыми зверями, словно спасаясь от неведомой беды. И по земле, по лугу внизу, по холму в зарослях дикого шиповника, по замшелым менгирам бегут вдогонку им облачные тени.

— Это она. Управляет ветром.

— Маг! — восхищается Терри. — Магичка. Или магесса? Как правильно?

— Колдунья? — в голосе Рэнди сомнение.

— Все равно здорово, правда? Человечка с тенью!

Девочка на менгире открывает глаза, делает шаг в пустоту, и пустота подхватывает ее в свои объятия. Спускает на землю — плавно, бережно.

— Ты кто? — слышит она требовательный мальчишеский голос из-за спины. — Ты человечка?

Оборачивается и улыбается счастливой улыбкой ребенка, не познавшего страха или чужой жестокости.

— Элисон. А вы кто?

Светловолосый прикладывает руку к сердцу и церемонно кланяется:

— Рэндольф леан Фианнамайл. Будущий тан этих мест, — он кивает на своего приятеля. — Терранс леан Арлен, мой побратим.

Тот разглядывает ее с восторженным и чуть глуповатым выражением лица:

— Ты маг, да?

Она встряхивает головой. Локоны рассыпаются по плечам рыжим пламенем — и хочется потрогать, да страшно. Опалит, выжжет сердце.

— Я — королева Роузхиллс. Хотите быть моими рыцарями?

Он вскочил, задыхаясь. Сердце колотилось, как после тренировки в стиле «молния», когда отдаешь все силы, выжимаешь из себя все ради сверхчеловеческой скорости. Чутье воина уже не шептало — кричало сигнальным горном об опасности, но понять, откуда она исходит, Рэндольф не мог.

…Так уже было в Вилессах сорок лет назад. Предчувствие беды хлестнуло, заставило рвануться вперед по еле заметной козьей тропке за несколько минут до того, как сошедший камнепад накрыл дорогу за его спиной. И еще раз, когда он отправился уничтожать воровской притон и чуть было не попал в засаду…

Рэндольф раздвинул лапник, выглянул, вслушиваясь в ночной лес.

Чуть слышно потрескивали сучья на морозе, от костра тянуло дымом, от сооруженного наспех шалаша — хвоей и смолой. Еле заметный ветерок доносил запахи зверья и птиц — далекие, безопасные.