— Как ты ночь пережил? — спросила Гермиэля, обняв его и закрыв дверь.

— Нормально, — отмахнулся он. — Мать с отцом легли в моей комнате, я в Фирасевой, а сам Фирась куда-то ушел.

— А…

— Вуйна обиделась и ушла, — Драсько не стал ждать, пока Гермиэля сформулирует вопрос. — Похоже, она вообще дома не ночевала.

— Какой ужас, — прижала руки ко рту Гермиэля. — Слушай, а где же она была? Неужто в лесу?

— Да хоть бы и в лесу, — Драсько нахмурился.

— Драсько, так же нельзя! — вздохнула она.

— А так можно? — Малфюк схватил ее за руку и поднял ее повыше, рассматривая то место, где под кофтой — он знал — вырезано на коже То Слово. За те несколько месяцев, что он общался с Гермиэлей, Драсько ни разу не увидел этого шрама. Слишком уж искусно Грейнджеренко его скрывала: то отвернется, то руку повернет, то полотенце на руку повесит. Это было так ненавязчиво, так обыденно, что Драсько не задумывался об этом шраме, и даже подзабыл о нем. А теперь, когда вуйна Белла приехала в Волшебные Вуйки, воспоминания вновь обрушились на Драська ледяной волной.

— Так, конечно, нельзя, — пробормотала Грейнджеренко, отдернула руку и натянула рукав чуть ли не до пальцев, — но и ты не прав. Это твоя вуйна, и сестра твоей мамы. Ладно ты — но Нелли очень расстроится, если Белла замерзнет насмерть в лесу.

— Пусть только попробует расстроиться, — проворчал Драсько, — я ей быстро напомню, как Белла с друзьями-Пожирателями у нас гостила полтора года. И как мама сама была рада их выдворить.

— Это другое, — попыталась поспорить Гермиэля, но у Драська был такой решительный и суровый вид, что она бросила эту идею.

— Ты что сегодня делаешь? — сменил тему Драсько.

— Ничего особенного, — пожала плечами Гермиэля. — Вот, бограча собиралась наварить. Ты будешь?

— Вечером, — уклончиво ответил Драсько. — Я бы еще попросил каких-нибудь кремзликов.

— У нас еще пляцки есть, — удивленно проговорила Гермиэля и заговорщицки добавила, — с маком, твои любимые.

— И плякци давай. И бограч. И кремзлики.

— Малфюк! Куда в тебя все это влезет? — всплеснула руками Гермиэля и придирчиво посмотрела на тщедушного Драська.

— Ну, может еще Фирась придет, — Драсько хотел, чтобы сватовство было сюрпризом, но подозревал, что после этого таинства полагается покушать.

— Ладно, Драсько, будут тебе и кремзлики, и пляцки, и бограча целый казан, — рассмеялась Гермиэля.

— Тогда до вечера, — Драсько просиял, легко поцеловал ее в щеку и опрометью выскочил из хаты.

Он уже почти добрался до двора Фирася, когда увидел Орыську, которая возилась во дворе. Марыська привычно повисла на плетне и что-то рассказывала подруге.

— Девчата, а девчата, — вкрадчиво произнес Драсько, когда подкрался к ним.

— Ой! — пискнула Марыська и рухнула с плетня в сугроб. — Малфюк, черт ты лысый. Чего пугаешь? Только от Гермиэльки идешь, а уже: «Девчата».

— Я как раз по поводу Грейнджеренко и хотел поговорить, — Драсько подал руку, помогая Марысе подняться из снега. — Я, кажется, слишком загрузил ее своими просьбами. Не могли бы вы ей помочь? Ну, заодно и посидите с ней. Чтоб скучно не было.

— Посидим, — кивнула Орыська. — Почему бы не посидеть. Только снег дочищу — и пойдем. Ой, снегу в этом году навалило — страсть как много.

Драсько взмахнул палочкой, и снег, заваливший Орысин двор, аккуратными кучами лег вдоль плетня.

— Ой, — пискнула Орыся. — Ой, спасибо, Драсько. Марыська, чего стоишь? Бежим к Гермиэльке.

Драсько потер руки, глядя, как подружки убегают в сторону хаты Грейнджеренко. Все шло так, как он задумал, дело оставалось за малым — вытащить на сватовство отца и мать.

В хате было тихо. Трое Малфюков сидели за столом и молча гипнотизировали дверь, будто бы от нее зависело появление Драська. Наконец, бедолага не выдержала и скрипнула, впуская в комнату блудного сына.

— О! Драсько пришел, — хлопнул в ладони Фирась.

— Что-то случилось? — Драсько подозрительно прищурился.

— Да вот снег надо разгрести, а у меня спину прихватило. Поможешь?

— Хорошо, дядя, конечно, — кивнул Драсько и схватил стоявшую у стены большую лопату.

Олесь горестно застонал и запрокинул голову.

========== Часть 6 ==========

— Отец, все в порядке? — Драсько испуганно посмотрел на Олеся, но тот лишь покачивался на стуле и тихо выл, не иначе как от досады.