— Постеснялся брата, — прищурился Фирась. — А теперь я тебя стесняюсь. В этой хате на полу спят и руками едят, так что проваливай.

— Олесик, — жалобно протянула Нелли. — А как же? А что же?

— А дамы могут остаться, — ехидно усмехнулся Фирась. — Я только Олесика выгоняю. А женская рука в хате нужна. Борща я давно не ел.

— С прошлой недели, — брякнул Драсько. — На прошлой неделе Гермиэля тебе борщ готовила.

Гермиэля с силой пнула Драська по ноге, и тот ойкнул.

— Так я же, — Нелли развела руками. — А домовых у вас нет?

— Вот стыдоба-то! — притворно всплеснул руками Фирась. — Не завели мы домовых-то в своей пещере. Все сами да сами, рученьками. Правда, Драсько?

— Ну, ничего страшного в этом нет, — протянул Драсько, пряча руки за спину.

— Драсько? — Нелли в ужасе прижала руки ко рту. — Тебя что, заставили руками работать?

— А тут, пани, не курорт, — хохотнул Фирась. — А Драсько-то молодец. И хвороста принесет, и воды, и снег уберет. Школе вот помог, почитай, половину двора вскопал, да и снег Гермиэле убрал.

— Драсько такой молодец, — пискнула Гермиэля, а сам Драсько удивленно посмотрел на нее и на Фирася.

— Испортил мне сына, — вздохнул Олесь. — А я говорил, я предупреждал, что добром это не кончится. Надо было его к кому-нибудь другому отправить.

— Олесик, а ты и впрямь брата на порог не пустил? — тихо проговорила Нелли. — А говорил — разругались.

— Ну вот как не пустил, так сразу же и разругались, — проворчал Фирась.

— Фирась, так то летом было! А тут — зимой, да в лес, на мороз.

В хате повисла тишина. Олесь с Фирасем сверлили друг друга гневными взглядами, Нелли беспомощно переминалась с ноги на ногу, Белла неуверенно крутила в руках палочку, будто раздумывая, не заставить ли Фирася силой переменить решение. Драсько потупил взгляд и рассматривал теперь свои ноги. Гермиэля не знала, что и думать: с одной стороны старшие Малфюки и Белла — особенно Белла — принесли ей немало горя, но с другой стороны это были родители Драська. Да если бы и не были — негоже выгонять людей на улицу в такой трескучий мороз.

— Дядечка Фирасечка, — тихо сказала она, и все повернулись на звук голоса. — Нехорошо их на улицу выставлять. Тем более перед святым праздником. Пожалуйста, не выгоняйте их.

Драсько от услышанного потерял дар речи. Нет, он знал, что Грейнджеренко добрая, но чтоб настолько — даже не догадывался.

— Ты хорошо подумала, Гермиэленька? — ласково спросил Фирась. — Я знаю, что эти трое тебе сделали. Уж не слишком ли ты добра к ним?

— Может и слишком, — согласилась Гермиэля. — Но это ваш брат и невестка, это родители Драська. Тем более, что пани Малфюк права, это семейный праздник.

— Грейнджеренко, — слабо произнес Драсько охрипшим от долгого молчания голосом.

— Спасибо, пани Грейнджеренко, — в голосе Нелли было ровно столько тепла, сколько она вообще могла испытывать к простачке Гермиэле.

— Я пойду, наверное, — так же тихо сказала Гермиэля и повернулась к выходу.

— Никуда вы, пани Грейнджеренко, не пойдете, — усмехнулся в усы Фирась. — В доме-то эта троица осталась, но кто будет сидеть за праздничным столом — решаю я. Так что вы трое, идите в комнату Драська и сидите там. А мы пока с племянничком и Гермиэленькой пообедаем. Очень уж у пани Грейнджеренко знатные пляцки. Таких пляцков никто в Волшебных Вуйках не делает.

Олесь, Нелли и Белла побрели в комнату, а Гермиэля наконец-то поставила на стул корзину с пляцками.

— Дядечка Фирасечка, может хоть пляцков им дадим? — предложила она.

— Дал бы я им пляцков, да не тех, что пекут, — проворчал Фирась. — Ох, каких бы я им пляцков дал, гостям этим столичным. Век бы не забыли.

Драсько уселся за стол и нахмурился.

— Когда они вообще успели тут появиться?

— Да вот, как ты ушел, так и явились. Не успела за тобой дверь захлопнуться, а они уже тут как тут, голуби сизокрылые. Ух, жаль Гермиэля не дала мне их к чертям лысым в лес отправить. Сейчас как раз мороз, черти в спячке. Вот бы кто провалился в нору к чертям. Они спросонья знаете, какие лютые.

Драська передернуло.

— Вы, пан Фирась, может и оскорблены, но это еще и родители Драська, — Гермиэля подняла вверх указательный палец.

— И то правда, — вздохнул Фирась.

— Да что мы вообще о них говорим, — проворчал Драсько. — Давайте пляцки есть. Дядя, ты говорил, у тебя мед оставался.

— Полный погреб, — довольно пригладил усы Фирась, — со сметаной пляцки хороши, а с медом еще краше будут.

— Вот именно, — воодушевленно заерзал на стуле Драсько. Фирась усмехнулся и откинул крышку погреба.