— Будьте добры сами это написать паше, потому что он приказал мне говорить с вами.

Макеев написал Осман-паше записку по-турецки, с которой адъютант Тевфик-бея ускакал в близкую Плевну. Через полчаса другой адъютант привёз ответ. Осман-паша очень извинялся, что по нездоровью не может прибыть на встречу, и просил передать всё, что нужно, Тевфик-бею.

Теперь о дальнейших переговорах не могло быть и речи. Поэтому драгоман вместе с юнкером Татищевым ограничились в беседе с Тевфик-беем только вопросом об уборке тел убитых, обосновывая такую просьбу санитарной необходимостью для обеих сторон.

Тевфик-бей возразил русской стороне:

— Допустить вас убирать трупы у наших редутов — значит дать вам возможности осмотреть вблизи наши укрепления.

Макеев ответил:

— Уборкой будут заниматься не офицеры и солдаты, а санитары. В соответствии с известными вам международными правилами.

На это Тевфик-бей ответил целой речью, тонкой и умной:

— Я не дипломат, буду говорить вполне откровенно. Мне странно, что вы поднимаете этот вопрос теперь, а не три недели тому назад, когда всё было бы понятнее. Ваши мёртвые гораздо ближе к нашим укреплениям, чем к вашим: если мы допустим вас до уборки, то позволим вблизи разглядывать и наши укрепления, и всё, что у нас делается. Скажите по совести: разве вы позволили бы это на нашем месте?

— Думаю, что да. Эпидемия, если она возникнет, будет одинаково грозить и нам, и вам. А потом, уважаемый Тевфик-бей, есть законы войны, не нами установленные.

— Вы нажимаете на санитарные соображения, и я вполне вам сочувствую. Но по этим соображениям нет надобности непременно убирать свои трупы.

— А что в таком случае вы предлагаете?

— Я вот что предложу, и не только на этот раз, но и на будущее время: условимся назначать дни и часы для уборки и погребения тел, прекращая на это время огонь. И пусть обе стороны убирают и хоронят в своём районе, и своих, и чужих. Мы готовы даже хоронить ваших убитых по обряду вашей веры: вам стоит только прислать для этого болгарского священника.

— Я вполне одобряю ваше предложение, но сам не могу изъявить согласия. Я должен доложить великому князю.

— Мы подождём ответа. Дайте только знать, и мы примем парламентёра с таким же удовольствием, с каким принимаем теперь вас.

— Хорошо, я передам это великому князю. Отчего вы не приняли румынского парламентёра от князя Карла?

Тевфик-бей ответил с притворным удивлением:

— Какие румыны? Мы таких не знаем. Слышали, что к вам зачем-то пристроились молдаване и валахи, но нам до них дела нет. Мы с вами воюем и от вас всегда примем любого, кого бы вы нам ни прислали...

Когда драгоман Макеев вернулся в Ставку главнокомандующего и доложил о поездке на переговоры, великий князь подвёл её итоги такими словами:

— Переговоры состоялись, а секретная цель вашей миссии, уважаемый Николай Дмитриевич, обратилась в мыльный пузырь. Добраться до Осман-паши опять не удалось.

В конце сентября на болгарской территории наступили сильные холода. Даже в войлочных кибитках и утеплённых палатках днём температура составляла 4—6 градусов тепла, а ночью около нуля. Но так было только на равнине. В горах шли снегопады и трещали морозы.

В армейскую штаб-квартиру от Радецкого, с Шипки, приехал начальник его штаба генерал-майор Дмитриевский. Он доложил главнокомандующему безрадостную, хоть и героическую, жизнь русских войск, оборонявших Шипкинский перевал:

— Положение там незавидное, ваше высочество. Тёплой одежды нет, шаровары уже в лохмотьях, сапоги расползлись. Люди просто замерзают.

— Почему Радецкий не строит землянок для людей?

— Землянок на скалах строить нельзя. Пробовали было, но ветер обрушивает строения на людей, заживо хоронит их. Пришлось отказаться от землянок.

— Как санитарное состояние шипкинских полков?

— Наверное, хуже и быть не может. Большая часть людей простывшая. Все почти поголовно хворают. Совсем здоровые на Шипке сегодня редкость.

— А сам Радецкий как?

— Слава Богу. Хворь никакая его не берёт. Шипка наполовину и держится его личным обаянием на людей.

— Судя по вашим донесениям, потери имеются каждодневные?

— Да, ваше высочество. Перестрелки идут с утра до вечера. Передышки там нет. Оттого и убитые, и раненые. Да ещё умершие от болезней, их всё больше на Шипке.

— Что вам надо, чтобы держаться на перевале сколько будет нужно?

— Полушубки, прочая тёплая одежда и подкрепления. Иначе...

— Что иначе?

— Иначе на Шипке долго держаться нельзя. Придётся её бросить из-за невозможности существования людей на этом перевале зимой, да ещё так высоко в горах.

— Генерал, передайте Радецкому, что помощь будет. Мы сейчас изыскиваем такие возможности.

...Русские войска но известным причинам уйти с Шипкинского перевала на зимние квартиры не могли. Зато это смог сделать Сулейман-паша, который большую часть своей армии отвёл в Шейново. Туркам не пришлось терпеть те невзгоды, с которыми столкнулся их противник на заснеженных и обледенелых горных вершинах.