Шалнарк, чуть повернув голову, наблюдал, как в глазах Курапики разгорается нечто нежное и прекрасное, по мере того, как они приближались к берегу. Где-то внутри, что-то дернулось и социопат замер, переваривая неожиданное чувство. Кажется, сейчас, он в полной мере осознал, почему Уво с самой первой встречи вцепился так в едва знакомую девчонку, почему Фэйтан и Финкс так оберегали мальчишку, словно самое ценное сокровище, почему даже их замкнутая Мачи, позволяла себе расслабляться рядом этим существом и почему... почему Куроро никогда не может отпустить их четвертый номер. Он сам не сможет. Лучше убьет, если когда-либо, эта принцесса решит покинуть их. Но самое неожиданное - он знал, что Курута их не бросит. Просто по тому, что смотрит на них точно так же, лишь чуть более приглушенно и через маски - ведь они не так давно знакомы. Аналитик посмотрел на Усилителя немного растерянно, от собственных чувств. Тот усмехнулся и покачал головой, понимая - наконец, до его немного отмороженного партнера дошло то, что он давно уже ощущает сам. Что Курапика - часть семьи.

Парень обернулся к Шалнарку, будто хотел что-то проговорить и замер, глядя в зеленые, немного растерянные, но решительные глаза. Улыбнулся мягко, осторожно коснулся чужого виска, убирая короткую прядь волос за ухо Манипулятора.

– Все хорошо, - сказал негромко. Слова, которые он мог бы в другое время произнести с трудом, опасаясь непонимания и насмешки над слишком сентиментальным новичком, сейчас сами сорвались с языка.
– Вас, я люблю не меньше, чем их.
– Аналитик просто не мог шевельнуться, ощущая чужие ледяные пальцы на своей коже, прикосновение к виску и к уху, завороженный отраженным светом в глазах, напоминающих кристалл - самых красивых драгоценностях, что любой из Пауков видел. Курапика поцеловал его невесомо в скулу, ощущая, как переплетаются ауры всех троих - его собственная, Увогина и Шалнарка. чуть сливаясь по краям. Даже без татуировки Паука, просто неся в себе кусочки Нен Куроро, что он когда-то вливал в него, подпитывая, Курута мог воссоздать ниточку этой необычайной связи. Курапика улыбнулся шире и, перекинув ноги через борт, соскочил в воду. Они были уже в нескольких метрах от берега, и соленая влага плескалась здесь на уровне икр. Он так и оставил свои босоножки, на дне лодки, устремившись вперед, к друзьям. Перед его глазами, в свете нового видения, сияли две невысокие фигуры - золотая и ярко-синяя, искрящая как переливы молнии. Блондин заключил эти две стихии в объятья, встав на колени, прижимая к себе крепко-крепко, ощущая, как же он соскучился по ним. Вдохнул воздух полный озона и тепла солнца, яркий от смешения энергий аур мальчишек. И если в Йоркшине, ему приходилось вести себя холодно, чуть отстраненно перед незнакомцами, которыми тогда были Пауки, то теперь, он мог не скрывать своего отношения к этим подросткам.

– Курапика, - выдохнул Гон. Что-то кольнуло в сердце. Не просто тепло как обычно, но яркая любовь к этому человеку. Он, будто, сам не осознавал, насколько волновался, достигнув пика ярости сегодня вечером, во время рассказа Биски, пока не увидел снова их друга. Киллуа рядом замер, стискивая чужое тонкое и обманчиво-хрупкое тело в таких же крепких ответных объятиях. Для него, не знавшего никогда привязанностей вне семьи, это было еще большим сокровищем, чем для маленького Усилителя. Острая любовь, которая впилась в сердце не хуже одной из игл брата.

– Курапика, - повторил эхом Киллуа, тычась лицом в чужие волосы, как кот, выпрашивающий ласки. Их друг пах так хорошо - лимоном и хвоей, чистой кожей, морской солью. Лишь чуть дальше, присутствовала тревожная нотка металла от татуировок по телу и, коснувшись случайно губами завитка на чужом виске, Киллуа чуть не вздрогнул от диссонанса холода золота и тепла живой кожи. А затем, просто прижался всем телом, впитывая эту новую часть их друга, на которую так преступно мало обратил внимания в прошлую встречу. Он не будет его жалеть - это и правда унизительно. Он просто будет его любить, таким, какой Курапика есть, со всеми его плюсами и минусами, с отсутствующим прошлым и тихими кровавыми тайнами за пазухой.

– Как же я рад вас видеть, - наконец смог оторваться от друзей Курута. Посмотрел на одного и на второго, встрепал мягко волосы.
– Как вы вытянулись, - улыбнулся широко.
– Наверное, много чему научились, - однако, мальчишки не успели ответить. Сильные руки Уво подняли всех троих, и мужчина вытащил их на берег, к щелкающему затвором камеры телефона Шалнарку, демонстративно не обращающему на Хисоку никакого внимания. Конечно, то не означает, что он не контролировал каждое действие бешеного фокусника.

– Устроили тут Шекспира в трех действиях, - пророкотал Усилитель недовольно, ставя на песок обтекающие морской водой фигуры.
– Ладно, они - мелочь неразумная, которым пофиг, теплая вода или уже холодная. Но ты-то принцесса, должен о себе подумать, - мужчина утрировал, Нен-пользователи крайне редко болели и уж точно не обычной простудой. Однако вода и правда, была уже куда как более холодной, нежели всего полчаса назад, когда они ныряли ко дну. Как следствие - руки и ноги Курута выкручивало легкой, пока еще едва заметной судорогой. Придется долго и упорно греться в ванной, по возвращении в убежище.

– Воу...
– протянул Гон, оторвавшись от Курапики и глядя на Уво снизу-вверх. Как уже относительно немного опытный пользователь Нен, он мог различить, что перед ним очешуенно раскачанный силовик.
– Я тоже таким стану?
– спросил в пространство, вызывая к Курута приступ негромкого смеха. Шал, невольно фыркнул рядом, запечатлев и этот кадр - высоченный одиннадцатый номер Риодана и стоящий напротив него малек, тощий и тонкий, как спичка, смотрящий ошарашено-восхищенно вверх.

– Будешь хорошо тренироваться - значит станешь, - ухмыльнулся Увогин, почесав грудь. Рядом Киллуа замотал отчаянно головой, представляя себе это жуткое зрелище - Гон, под два с половиной метра ростом, и с ужасающей своей мощью мускулатурой.

– Вообще-то, Усилители не обязательно должны раскачиваться до таких габаритов, - прозвучало назидательно рядом. Биски, наконец, отошла от зрелища, представшего ее глазам и, как всегда, влезла туда, куда ее никто не звал. Она-то считала, что у этого Курапики проблема с глазами, когда видела его днем. По ее представлениям ориентироваться он должен был тогда при помощи Эн. Но сейчас, чужие глаза не были закрыты тканью - и они сияли столь же ярко, как та единственная карта сокровища, которую Биски хотела бы вынести из этой игры. Голубая планета - их было лишь пять на весь мир и все забрал Джин, для использования в качестве назначенной карты. Но сейчас, перед девушкой было существо, которое словно только притворялось человеком - так ей показалось в первый момент. И его радужки были, точь-в-точь как тот неизвестный минерал внеземного происхождения, из которого выточили те пять драгоценных камней.