– Так где моя еда?

– Пока плавает, - улыбнулся Донал.

– Я не смогу!
– Я даже охрипла.
– Нет-нет, ты с ума сошел? Я не смогу есть живую рыбу. То есть жареную, но она же была живой!

– Может, я тебя удивлю, - скорбно произнес интариец, - но все мясо, и рыба, и птица - все они жили.

– Но тут я буду выбирать, а она плавает, - я ткнула пальцем в стену-аквариум, - посмотри, ее же видно отсюда! Красивая, лоснящаяся. Ой!

В воде появилась синеватая магическая сеть и ухватила красную форельку.

– А это кому-то поймали ужин, - облизнулся Донал.

– Я не буду есть рыбу.

– У них есть мясо, - рассмеялся интариец.
– Идем, уже все готово и только и ждет твоего пробуждения.

– Выйди, пожалуйста!
– возмутилась я.
– Мне нужно умыться, переодеться, волосы заплести.

– Хочешь, заплету? У меня две племянницы, и очень давно они были малышками. Я плел им косы.
– Донал улыбнулся и честно признался: - Два раза. Потом мне больше не разрешали.

– Их пришлось остричь?

– Вроде того.

– Я сама справлюсь

Справилась я быстро, одновременно развесив и свои, и его вещи в шкафу. Номер у нас оказался двухкомнатным, с общей гардеробной. Для ужина в таком своеобразном месте отлично подошло темно-синее платье с серебристой искрой. Спасибо Элизе, что уложила мне не только рубашку с брюками, но и платье с косметичкой. И запиской «на всякий случай».

– В этот раз мне нужно закрывать глаза?
– спросила я, выходя к Доналу.

– Нет, сегодня - нет.

Не знаю, что приготовил интариец, но отель в бывшей рыбацкой деревне оказалось невероятно пафосным. Я даже не знала, на что в первую очередь обратить внимание. Поэтому стиснула зубы и сделала вид, что всякие мелкие красоты, вроде искусных светильников-рыбок, мозаики и диковинных растений, мне не интересны. Мол, видела и не такое.

На улице было проще, потому как Вейск стараниями интарийцев пополнился хорошими парками. И статуи хищных зверей из экзотики превратились в обыденность.

– Здесь раньше было искусственное озеро, - пояснял Донал, - а теперь место для романтических свиданий.

– Не буду портить тебе настроение и рассказывать, что здесь действительно было раньше, - хмыкнула я.
– И сама не буду об этом думать.

– Если ты не хочешь, - остановился Донал, - мы можем просто пойти в ресторан.

– Хочу, - тут же ответила я.
– Просто ворчу. И, ну правда, там было совсем не озеро.

А теперь действительно озеро. Я ахнула:

– Какая красота!

В воде плавали белые кувшинки, желтые и розовые лилии, а между ними, в беспорядке, нежно мерцали некрупные шарики. Иногда они подлетали в воздух, зависали и без плеска падали обратно.

– Позволь пригласить тебя в лодку, - Донал подал мне руку и показал на белую лодочку. Внутри нее было два места. И небольшой столик.

– С удовольствием.

Вкусный ужин, неспешное движение лодки и окружающие красоты заставляли сердце петь и требовать любви. Донал вел себя безупречно, если не считать двух препохабнейших анекдотов. Но и я, надо признать, припомнила слышанные веселые гадости и тоже с ним поделилась.

В номер мы вернулись немного пьяные и очень счастливые. И когда я уже была готова предложить ему что-нибудь непристойное, интариец нежно поцеловал меня и пожелал сладких снов. Ну не гад ли?

Глава 17

Пометавшись по комнате, я переоделась в рубашку и брюки и пошла к Доналу - уснуть все равно не выйдет. День и вечер были чудесными, но я не умею отбрасывать в сторону лишние мысли.

Интариец тоже спать не собирался. Он устроился на ковре с бутылкой вина, кристаллом связи и несколькими кипами отчетов. Хм, его комната значительно проще, чем моя, но зато есть выход на крошечный балкончик.

– Трудовая ночь?
– хмыкнула я.
– Давай помогу. Что мы ищем?

Он стянул на пол одеяло и подушку, сооружая для меня удобный кокон. После чего, пожав плечами, ответил:

– Сам толком не знаю. Чуть меньше полугода назад умер один из ведущих аналитиков нашего отдела. Смерть была более чем обычная - он напоролся на нож в пьяной драке.

– Это обычная смерть?

– Для него.
– Донал потер переносицу и постарался объяснить.
– Он был умнее всех, но рядом с таким умом всегда тихо крадется безумие. У него выражалось в загулах. Он пил не просыхая, вызывал на дуэль каждого встречного, любил женщин, иногда даже на глазах у их мужчин. Очаровательный, обаятельный мерзавец - так его называли все брошенные им любовницы. Его стерегли как могли, но он мастерски уходил от слежки. И работал всегда над несколькими проектами, потому что зацикливаются на чем-то одном лишь бездарности и идиоты. Его смерть сочли закономерной, Аманда.