Помолившись, они все вместе пошли во дворец царский, сотворили крестное знамение и предстали без страха перед царем. Царь сидел на престоле, окруженный царедворцами. Он стал расспрашивать Софию о роде ее и о вере. Она коротко отвечала на первый вопрос, но больше говорила о Том, Кто для нее был выше всего на свете, то есть об Иисусе Христе, называла себя Его рабой и имя Его восхваляла. «Мое имя честно тем, – говорила она, – что я называюсь христианкой». Царь, выслушав ее, отправил ее с детьми под надзор к одной женщине, которой приказал через три дня представить их всех к нему во дворец.

Все это время София провела в молитве и в благочестивых разговорах с дочерьми, которых старалась приготовить к предстоявшему подвигу. «Дочери мои! – говорила она. – Ныне пришло время подвига нашего. Не жалейте отдать жизнь временную за жизнь вечную; не жалейте о молодости своей, славы ради Христовой не бойтесь отдать за Христа тела ваши на мучение. Господь наш Иисус Христос есть здравие вечное, и красота неизреченная, и жизнь бесконечная. Он облечет вас в нетление и украсит красотой небесной. Не прельщайтесь обещаниями царя, если он вам будет предлагать дары, богатство и честь мира сего. Все это исчезает, как дым. Вечны одни дары Божии. Не устрашайтесь жестоких мучений. Недаром Бог сказал верующим в Него: скорее забудет мать дитя свое, чем Я забуду вас. Он не оставит вас, страждущих за имя Его, а укрепит и поддержит. О, милые мои дети! Вспомните, что я в страданиях родила вас, что в трудах воспитала вас, и утешьте старость матери своей твердым исповеданием веры Христовой. Мне будет радость и честь, если увижу вас, мужественно стоящих за святое имя Его». Такими словами укрепляла мать дочерей своих, и они ее слушали с любовью и готовились молитвой к священному мученичеству.

В назначенный день они опять все вместе отправились во дворец и были приведены к царю. Он тотчас обратился к юным девам, думая, что они легко прельстятся его словами.

– Дети, – сказал он им, – жаль мне вашей молодости и красоты, и, как отец, я советую вам: поклонитесь богам всемогущим. Если вы послушаетесь меня, то приму вас вместо дочерей своих. Перед начальниками городскими, царедворцами и советниками моими назову вас дочерьми, и будете всеми уважаемы и чтимы. Если же не хотите, то опечалите старость матери своей и погибнете в злых мучениях в таких годах, когда вам следует наслаждаться жизнью и всеми ее благами. Послушайте меня; я вам даю добрый совет, ибо полюбил вас и не желаю вас лишить жизни, но желаю видеть вас детьми моими.

– Отцом имеем мы Бога Небесного, – отвечали в один голос три девицы. – Он хранит жизнь нашу, и Ему принадлежат души наши. Его любви мы желаем и Его детьми хотим называться, Ему поклоняться и Его повеления исполнять; твоих же богов мы презираем и не боимся угроз твоих, потому что с радостью готовы умереть за Бога истинного.

Удивленный таким твердым ответом, царь спросил Софию, как зовут дочерей ее и сколько им лет.

– Первая, – сказала она, – называется Верой, и ей двенадцать лет; второй, Надежде, десять лет, а третьей, имя которой Любовь, только девять.

Царь еще более удивился их твердости и вновь стал их убеждать, начав со старшей. Когда же он увидел, что она и слушать его не хочет, то повелел ее жестоко бить и мучить; но она все терпела спокойно, как будто не страдая. Все окружавшие жалели о ней; царь приказал положить ее на железную решетку, раскаленную на огне; но Бог, снисходя к ее немощи, сотворил чудо, и она, пролежав два часа над огнем, встала невредима. Тогда опустили ее в котел, полный кипящего масла, но и тут она продолжала славословить Бога. Царь, разгневанный своей неудачей, велел наконец отрубить ей голову мечом. Услышав этот приговор, она обратилась к матери своей:

– Молись о мне, мать моя, – сказала она, – настал конец мой, и я скоро приду к желанному краю. Увижу Спасителя и Бога моего.

Сестрам же она сказала:

– Не забывайте, милые сестры, что, знаменуясь крестным изображением, мы обрекаем себя на вечное служение Богу, и оставайтесь Ему верны до конца.

Потом, поцеловав сестер и мать, которые напутствовали ее благословением, она пошла на смерть, и ей отсекли голову.

Тогда царь обратился ко второй сестре, Надежде, и стал уговаривать ее, чтобы она поклонилась богам, но она с твердостью отвечала:

– Разве я не сестра той, которой ты отсек голову? Разве мы не в одну веру крещены, не от одной родились матери, которая научила нас признавать единого Бога и Ему одному поклоняться? Не думай, царь, чтобы я побоялась последовать за сестрой моей.

Царь велел ее бить и жестоко мучить, но она все перенесла с твердостью, хваля Бога и взирая на мать свою, которая все время молила Бога даровать дочери ее терпение и силу. После того царь велел опустить Надежду в котел с кипящей смолой; вдруг котел растаял, как воск; из него потекла кипящая смола, которая, не повредив девице, обожгла мучителей. Но и это не вразумило царя; он приказал отрубить голову святой девице. Надежда, обратившись к матери, сказала ей: «Мир тебе, мать моя, поминай меня»; а сестре: «Не отстань от нас, дабы нам всем вместе явиться пред Святой Троицей». Потом она поцеловала их, получила благословение от матери и, обняв мертвое тело сестры, приняла смертный удар.

Оставалась третья, меньшая сестра, Любовь. Царь то старался ласками и льстивыми словами склонить ее к отступничеству, то, указывая ей на раскаленную печь, грозил бросить ее туда, если не поклонится богам.

Но святая не обращала внимания на слова его, мужественно вытерпела разные мучения и потом сама вошла в огненную печь. Милостью Божией она осталась невредима, между тем как огонь, вырвавшийся из печи, опалил близ стоявших. Она вышла из печи здрава, к изумлению мучителей и во славу Божию. Тогда царь повелел ей отсечь голову. Услышав это, она стала славословить Бога, говоря: «Пою и благословляю имя Твое, Господи Иисусе Христе, за то, что Ты сподобил меня с сестрами страдать и умереть за Тебя». Мать ее, не перестававшая молиться, говорила ей: