– А я думала, вы все такие...
– Катарина пожала плечами.
– Боевые.

– Матушка раньше заведовала лавками, пока папенька за голову не взялся, - тихо сказала Мадди.
– Вот теперь и шьет - заняться-то больше нечем.

Мэдчен ван Ретт прикусила язык. Ей так и хотелось спросить, не боится ли Мадди, что и с ее солеваренным женихом будет то же самое? Нагуляется, наскучат ему девки и пьянки, и перехватит у жены управление семейным предприятием.

– Давай, что ли, погуляем, - откашлявшись, предложила Катарина.
– Сходим на третий этаж.

– Да, давай, - кривовато улыбнулась Мадди и вымученно улыбнулась.
– Все хорошо. Это был секундный приступ хандры.

Встряхнувшись, Мадди поправила волосы, мазнула по губам помадой и подошла к двери:

– Идем?

– Конечно, - легко улыбнулась Катарина.

Но далеко они не ушли - кроме библиотеки, все остальные комнаты были закрыты.

– Можно предположить, что это комнаты невест-избранниц, - протянула Мадди.
– Но не думаю, что их расселяли по разным этажам.

Катти вытащила зернышко, бросила на пол и запустила лиану в щель между полом и дверным полотном:

– Много пыли.

Почти все комнаты оказались заполнены пылью. Но одна... В одной комнате не только было свежо, но еще и пахло свежими чернилами.

– Я все понимаю, но как ты это-то определила?
– поразилась Мадди.

Катарина улыбнулась и пожала плечами:

– Приходи через пару лет ко мне на лекции. Узнаешь.

И, осмотрев замок, добавила:

– Я смогу его открыть.

– Тогда - ночью. Потому что днем слишком много людей.
– Мадди потерла руки.
– Обожаю приключения. Мы как-то с подружкой на псарню залезли. Хотели кобеля призового посмотреть.

– Посмотрели?

– Ага, у меня на левой ляжке этот, как его, автограф остался, - гордо ответила ванен Скомпф.

– У меня на пояснице есть автограф от яблони, - засмеялась Катарина.
– Буду выходить замуж - сведу все шрамы.

– Все?
– выразительно переспросила Мадди.

– Три, - со вздохом уточнила Катарина.
– Один из-за... из-за происшествия с хромотой, один из-за падения с яблони, и один достался от лучшего друга.

Девушки дошли до конца коридора и вышли на небольшой балкончик.

– Я даже не знаю, что интересней, - проворчала Мадди.
– Но так как про истоки своей хромоты ты рассказывать отказываешься, расскажи про друга.

– Да нечего рассказывать, - засмеялась Катарина.
– Сын мельника, сильно обгоревший, - в их дом ударила молния, вот и... От него все девицы шарахались, да и парни вниманием не баловали - у него характер сильно испортился. Вот мы как-то и сдружились - Хромая и Страшный. Нас даже женихом с невестой дразнили.

Помолчав, Катарина продолжила:

– Его отец копил деньги, чтобы обратиться к белаторам. Но их обманули - вместо белатора попался шарлатан. Мой друг погиб.

– И ты вскрыла себе вены?
– с придыханием спросила Мадди.

– Что?! Почему ты так решила?

– Так ты же говоришь - шрам остался. Или это этот, эвфемизм? Шрам на сердце, незаживающая рана души и все такое...Ты что делаешь?

– На коленке шрам.
– Катти показала Мадди колено и полукруглый шрамик на нем.
– Он из ратуши выходил, а я входила. И уронил меня. Да так, что я здоровую ногу ужасно разбила. Получилось, что идти я толком не могла.

– И?

– И... Правильнее всего сказать - поползла к карете. А он и говорит: что, от страшилища и помощь не примешь? А я ему: а толку от тебя помощи ждать? Все предместья знают - ты чужому горю только рад. Он схватил меня на руки и занес в карету. Потом прислал цветы. И как-то мы подружились.

– Плакала? Когда он умер?

– Рыдала, - вздохнула Катти.
– Знаешь, я бы и впрямь за него бы замуж вышла. У него, конечно, все лицо обожжено было, и шея. И да, это выглядело так себе. Но между нами проскочила искра. И под самый конец мне уже было неважно, как он выглядит.

Мадди вздохнула:

– А мне рыбак нравился. Нищий, гордый и красивый. И меня любил.

– И?

– И пропал, - пожала плечами Мадди.
– То ли отправился искать лучшей доли - а куда, если мы живем в столице и вокруг озер - плавай не хочу... То ли погиб, жил-то он в трущобах. Только не говори, что в Луизете нет трущоб. Есть они.

– Знаешь, прогулка на третий этаж подразумевалась как мероприятие, поднимающее настроение. А вышло как-то не очень весело.

– Сейчас я вам сделаю похохотать!
– рявкнула мора Ровейн.