– Оно настоящее?
– изумленно произнесла я.

А про себя подумала: какой же диковинный зверь должен вылупиться из такого яйца. Дракон или единорог?

Но ответ цесаревича меня разочаровал.

– Разумеется, нет. Оно изготовлено ювелирами отца из драгоценного христалита, добытого в отдаленной колонии.

– У-у-у, - протянула я и осторожно коснулась подарка.

Христалит был редким и безумно дорогим материалом, не каждый мастер брался за его огранку.

– Как думаешь, Велору понравится?
– спросил Дэв.

– Еще бы, - фыркнула я и спрятала руки под мышки (еще сломаю ненароком - за всю жизнь потом не расплачусь).
– Достойный подарок от цесаревича.

– Ага, - согласно кивнул Дэв.
– Пусть лучше этот садист расколет драгоценный камень, чем убьет живое существо.

Я как завороженная смотрела на голубоватый христалит. Он походил на ожившую каплю воды. В его переливах мне чудился свет Вселенной.

– Что-то не так?
– участливо спросил Дэв.

Я дернулась, и наваждение спало.

– Все в порядке...
– пробормотала и усилием воли оторвала взгляд от христалитового яйца.
– А камни умеют разговаривать?

– Пф, - фыркнул Дэв, - конечно, нет.

Он захлопнул шкатулку и бросил на меня вопрошающий взгляд.

– С тобой все в порядке? Ты бледная...

Сидящий рядом с хозяином гвардеец тоже заволновался и повернулся в мою сторону. Я почувствовала себя полной идиоткой. Встрепенулась, подобралась и лихо отчеканила:

– Вам показалось, Ваше Высочество.

Хозяин-эмпат просканировал меня своим даром, но не нашел, к чему придраться. Я успела взять себя в руки и вернуться к обязанностям. Точнее, продолжила бороться со сном. Транспортник ехал медленно, с достоинством. Плавно входил в повороты, оберегая драгоценного пассажира.

Но вот мы прибыли. Шикарная колымага остановилась, и сидящие впереди гвардейцы вышли. Распахнули дверки транспортника, впуская вовнутрь свежий и слишком сладкий, на мой вкус, воздух.

Я ловко выпрыгнула и хотела подать руку Дэву. Тот покачал головой и предупредил:

– Даже не думай. Я не настолько немощен.

Нет, так нет. Я пожала плечами и отступила в сторону. Осмотрелась. Резиденция транспортного магната была во много раз шикарнее императорского дворца. Красивейший замок, будто сошедший с картинки, возвышался над городом. Заставлял посетителей почувствовать себя жалкими и никчемными на фоне его величия.

Мне не нравилось здесь. Раздражали флаги торговой гильдии на башнях, показная пышность и льстивые лица встречающих. Подташнивало от обильно цветущих кустов, усыпанных белыми соцветиями.

– Мне тоже не нравятся клетры, - улучив момент, шепнул Дэв.
– Их запах слишком резок.

Гвардеец-водитель отправился в крытый гараж, а остальных прибывших вежливо пригласили в дом. После обмена любезностями с хозяином, цесаревичу предложили пройти в купальни. При этом любезно намекнули, что охрану лучше оставить в караулке.

Дэв не стал противиться, когда слуги увели гвардейцев, но меня не отпустил.

– Она пойдет со мной.

Хозяин дома переглянулся с дворецким и неуверенно произнес:

– Если Вам так угодно...

Сделал жест мальчишке-слуге, и тот повел меня и Дэва в купальню. Мы миновали парадную, спустились на первый этаж жилой башни. И оказались в огромном помещении, похожем на раздевалку.

Служка откланялся и передал высокого гостя в руки банщиц. Три миловидные девушки, обряженные в полупрозрачные накидки и забавные сандалии, хихикая и перешептываясь, увлекли Дэва в сторону. Стащили с него костюм и предложили на выбор плавки или которую тунику.

– Я все равно не полезу в воду, - сообщил цесаревич и выбрал последнее.

Наблюдая за тем, как вертихвостки переодевают хозяина, я испытала жесточайший порыв ревности. Мне не понравилось, как ловкие и проворные пальчики девушек будто случайно касались тела Дэва. Но больше не понравилось то, что он совершенно не сопротивлялся. И, пожалуй, пришел в восторг от самого переодевания.

Дэв завязал тонкий пояс на обжигающе-красной тунике и хмыкнул.

– Чувствую себя настоящим Императором.

Одна банщица подмигнула другой и достала с полки что-то наподобие лаврового венца, выполненного из кусочков зеленой ткани. Водрузила украшение на голову цесаревича и ахнула, сложив на груди ручки.