В дверь неожиданно постучали, и, понимая, что, кроме соседки, это мог сделать только Костя, который сейчас, по идее, должен видеть десятый сон, я поспешил встретить гостя. Моё ожидание оправдалось: сияя и едва не подпрыгивая от нескрываемой радости, она (уже почти моя Маливьена!) стояла у меня на пороге! А в качестве дополнительного бонуса был внешний вид этого лучезарного создания, которое находилось в полной прогулочной экипировке, так что сомнений, с какой целью оно постучалось в дверь, не оставалось! Вот же, не девочка, а, правда, чудо чудное! То рыдает, как заведённая, а то уже через считанные минуты вся светится, как солнышко!

И, не заставив ждать, чудо восторженно озвучила мою догадку:

– Я согласна!

Не удержавшись от переполнявших её эмоций, Маливьена , всё-таки запрыгала на месте в нетерпении:

– Ты ещё не передумал?

– Гулять?
– на всякий случай переспросил я.

– Да-да-да!
– словно пулемётная очередь, застрочила та в ответ с выражением лица человека, который для себя решил что-то очень важное и с этой секунды отбросил все сомнения прочь. Вот же, воистину, диво чудное: то умирающий лебедь, то игривый котёнок!

«Значит, всё-таки суббота удалась, - подумал я про себя, - и, на самом деле, прав был Евгений Павлович, озвучивая своего героя, который говорил, что кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!»

– М-м-м, Ваше Высочество, а вы позволите мне хотя бы немного собраться?!

– Конечно!
– одобрительно воскликнула Маливьена, кружась на месте, что заведённый волчок.

Сейчас в ней было столько позитивной энергии и какого-то всё ещё детского задора, что мне почудилось, будто на самом деле существует две Маливьены: одна - Трагедия, другая - Комедия.

– Ну, тогда чувствуйте себя как дома, Ваше Высочество!
– ухватив девушку за талию, я ловко подтолкнул её в комнату, захлопывая дверь.
– А ваш рыцарь очень скоро будет готов!

Издав утробный смешок и зарычав, словно тигр, я окинул гостью взглядом одержимого маньяка, развернулся и с невозмутимым видом направился в ванную комнату.

– А вот и не боюсь!
– раздалось мне вслед счастливое хихиканье.

– Надо же! И с каких это пор? Аж целый час уже так вот и не боишься?!
– продолжил я диалог, уже выходя из ванной.

– Здорово!
– последовал очень восторженный возглас вместо ответа.

– И в самом деле, вроде не трущобы, но и с твоей опочивальней разница незначительная!
– проходя мимо соседки с полотенцем в руках, озадачился я восхищением той. И только потом заметил, как девушка, словно зачарованная, смотрит на почти полностью оттаявшее сердце, которое теперь постоянно пульсировало, излучая свет. На полу была очередная лужа, и я картинно вскинул руки к потолку в молящем жесте...

– Да, кстати, может, расскажешь, наконец, что это всё-таки за хреновина такая?!
– покосился я на пылающее сердце, затягивая ремень на джинсах.

Девушка хмуро взглянула на меня, надула свои пухлые губки и обиженно выдала:

– А вот и ни капельки не хреновина это никакая...

– Всё, всё!
– примирительно выставил я перед собой руки.
– Ещё не время, это не хреновина, и всё такое! Только не дуйся, Бублик!
– и не в силах больше сдерживаться, находясь в такой близости от своего благоухающего обожания, я уткнулся носом прямо в макушку её головы.

От неожиданности девушка вздрогнула, разворачиваясь в вопросительном жесте.

– Я просто хотел немного опьянеть от дурманящего аромата этих волос, Ваше Высочество! Всего лишь один глоточек!
– картинно оправдался я.
– Думаю, это не повод, чтобы снова вогнать в немилость и наградить своего рыцаря презренным взглядом Бублика?!

– Посмотрим на Ваше поведение, почтеннейший, - ухмыльнулась Маливьена без доли дерзости, - и про сердечко расскажу, я же обещала, но позже, а сначала мы пойдём гулять. И хватит называть меня Бубликом, - несколько обиженно фыркнула гостья.

– Слушаюсь и повинуюсь, Бублик!
– ответил я.
– И, собственно, ваш кавалер готов!

Сейчас мне как никогда раньше казалось, что Маливьена искренна, даже её сердитый взгляд и местами резкие ответы не несли в себе ни капли негатива. Девушка лишь иронично подыгрывала и шутила, подчеркивая своё чувство юмора, как оказалось, которого она была не лишена. Да, как и всякой девушке, ей нравилось поддразнивать, а мне несказанно нравилось, что в этих дразнилках нет хамства и сарказма, которые приходилось бы постоянно купировать, а как результат - бесконечно пререкаться друг с другом, упражняясь в риторике, вместо того, чтобы наслаждаться проведённым вместе временем. Это радовало меня ещё сильнее, ведь собственные надежды начинали оправдываться, и теперь я видел эту девушку настолько открытой, искренней и задорной, насколько изначально себе и представлял...