Рядом с этой девушкой, даже на краю крыши, с которого при всем желании, что бы свалиться нужно было очень постараться, голова у меня совершенно не хотела кружится.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, словно голуби.

– Спасибо тебе огромное, Антон, -поворачивая ко мне голову, вдруг с чувством произнесла Маливьена, - за этот чудесный день, за то, что ты есть, за то, что ты поверил мне и появился в моей жизни, спасибо за всё! И как же сегодня было здорово!
– закончила девушка.

Её глаза светились настоящим щенячьим восторгом. И я был этому рад. Рад тому, что она чувствовала и не сдерживала больше то, что переполняло её сердце, а щедро делилась этим. Вот такую девушку можно и на руках носить, и в НОС целовать, и - хоть на край света, ведь она относится ко всему происходящему, не как к должному, а с полным пониманием и благодарностью, и будет такой всегда!

Но как не крути, мне стало грустно, ведь я осознавал, что в свои двадцать девять по уши влюбился, практически, ещё в ребёнка, который хоть уже и во многом отличался от сверстниц. Но от этого было не легче. «Ты опять усомнился, а ведь ты же обещал!
– мелькнула отрезвляющая мысль.
– Но на каждое но всегда найдётся контраргумент». Что ни говори, а в таких отношениях будущее предрешено: даже если ты решишься взвалить на свои плечи всю ответственность за неё и проявишь железобетонное терпение, в итоге, только снова потратишь время, а девчушке испортишь юность. И опять контраргумент - но ведь она же другая...

И только я собрался как следует себя обматерить, как подруга, впившись в меня тревожным взглядом, очень уверенно сказала:

– Антон, пожалуйста, не сомневайся! Ведь ты даже меня смог убедить, что сомневаться не стоит.

– Откуда ты знаешь?
– удивлённо спросил я.

А девушка молча вцепилась в моё пальто, ещё сильнее прижалась и так по родному положила голову мне на плечо.

– Хорошо!
– вдыхая любимый аромат её волос, твёрдо пообещал я.
– Больше не посмею пустить сомнение в своё сердце и душу! Ведь я так долго этого ждал!

Нащупав в кармане огромный буклет, оставшийся после посещения парка аттракционов, я достал его и, неожиданно для самого себя, начал сворачивать самолётик.

– Что ты делаешь?
– спросила Маливьена.

– Крылья!
– ответил я уверенно.
– Я делаю нам крылья, на счастье, Малиш!

Девушка увлечённо наблюдала за процессом. А когда бумажная игрушка была готова, я выудил из кармана дежурный маркер и написал на одном из крыльев имя избранницы, затем протянул ручку ей. Мне даже не пришлось ничего пояснять. Как в детстве, поставив напротив своего имени знак «плюс», подруга дописала на втором крыле уже моё имя со знаком равенства и подрисовала сердечко!

Калейдоскоп забытых желаний

Когда процедура была окончена, моё вдохновение, ласково улыбаясь, вернула ручку и, проникшись важностью момента, ухватилась рукой за край наших крыльев там же, где держался я! Размахнувшись, как следует в унисон, мы отпустили бумажную птицу навстречу неблизкому рассвету и, смотря, как она безмятежно планирует, так и просидели до самых звёзд. Да друзья, оказывается, при желании их можно увидеть даже в Москве. Или всё-таки это только сегодня, и для нас?! Или просто только с такой высоты их можно разглядеть, вне всей иллюминации мегаполиса.

Вспоминая описанные самим же собой события, мне показалось, что где-то я уже это видел. Опять дежавю?! «Что-то оно участилось», - возразил было я, и тут же мысленно отмахнулся. Тоже мне, нашёл чему удивляться, сидя в обнимку с девушкой, свалившейся с одной из этих звёзд!

Когда мы вернулись на этаж, напоследок Маливьена очень крепко обняла меня и уже в третий раз за сегодня чмокнула в щёку, а перед тем, как закрыть дверь, в качестве бонуса я ещё и получил воздушный поцелуй. Во взгляде подруги в этот момент было столько же искренности и чистоты, насколько был прозрачно чист мой растаявший куб.

– Доброй ночи, Антоша!

– Доброй ночи, красавица!
– ответил я.
– И чтоб тебе приснилось как можно больше розовых верблюдов, жующих бублики.

Девушка засмеялась и затворила дверь.

Только я сам зашёл к себе, взгляд мгновенно прилип к сердцу. Сегодня оно пылало и переливалось похлеще любого светильника, каким-то особенно волшебным свечением, источая жар даже на расстоянии вытянутой руки. Лёд полностью сошёл, оставив от своей основы лишь изящную чашу, в которой с помощью изогнутой дугой ножки держалось сердечное огниво! Теперь мне не просто казалось, что оно живёт и дышит своей собственной жизнью, мне казалось, что оно живёт нашей совместной с Маливьеной жизнью, и знает обо всём происходящем, отражая реакцию на все события вокруг нас и его хозяйки в частности, таким вот удивительным образом.

Его Хозяйки?! Точно! Это, однозначно, самый настоящий бред!

«Что ты есть такое?» - задался я вопросом, подходя ближе и пристально смотря на сердце. Кстати, сейчас оно было абсолютно гладкой и идеальной формы. Все намёки на рубленные места и шрамы, коими стягивались отколотые грани, абсолютно исчезли. Не успев задать вопрос, в ответ я получил яркую мигающую пульсацию, словно само солнце улыбалось мне из его глубин, и, клянусь, это можно было воспринять как самую настоящую улыбку. Не осталось никакого сомнения, что это сердце живое и, более того, по-своему разумное. «Я не знаю, как это возможно, друзья, но поверьте мне на слово, оно действительно живое...» - это было последней мыслью за секунду до выхода организма в открытый режим анабиоза.