– Понимаю, Антоша, очень хорошо понимаю, что ты, к сожалению, рехнулся и ведёшь себя как настоящий псих. Повторяю тебе ещё раз: это кусок грёбаного стекла с мимикрирующим воском внутри, и уж, тем более, он никакой не ледяной, а с точностью наоборот, работает только от нагревания! Поэтому, Антоша, собирайся!

– Да пошёл ты!
– злобно огрызнувшись, оттолкнул я приятеля.

Ответно негодуя, приятель развернулся и, подойдя к кубу, провёл пальцами по его верхней грани, меняясь в лице.

– Ну что, теперь-то веришь?
– с язвительностью в голосе спросил я.

– Верю, Антоша, теперь верю, - вкрадчиво ответил тот.

Несмотря на боль утраты, моя душа ликовала от торжества справедливости.

– Только я вот не сказал, во что именно верю, Антоша, - оборачиваясь, ухмыльнулся Костя.

Понимая, что его издёвка прошла на ура, я крепко стиснул зубы, сдерживая себя из последних сил, чтобы не разбить товарищу нос.

– Своим глазам я верю, Антоша, и собственные руки только что подтвердили, насколько им можно доверять!

– Значит, не веришь?!
– перешёл я на озлобленный рык.

– Ты издеваешься надо мной, Антон?!
– взорвался тот в ответ.

– Хорошо!
– с раздражением я схватил собеседника за плечо и подтолкнул к зеркалу.

– Смотри!

– На что?
– злобно отмахнулся приятель.
– На что смотреть, Антон?!

Я пригляделся и с нескрываемым удивлением понял недоумение друга, лишившись возможности тому возразить. След от вчерашнего поцелуя исчез, а моё поведение с этой минуты, кажется, начало вызывать ещё больше вопросов.

– Но как же?
– я с растерянностью вцепился в телефон, судорожно листая снимки, абсолютно не замечая одержимости в своих действиях.

Найдя нужные кадры, я суетно протянул телефон другу.

– А сейчас что видят твои правдивые глаза?
– спросил я у него с издёвкой.

– Они видят губную помаду, которой какая-то сучка испачкала моё зеркало... Хотя нет, постой, Антоша! Как же я, дурак, сразу-то не просёк! Это сделала вовсе не какая-то сучка?! Это поцелуй самой Мерлин Монро?

Пропустив очередную колкость приятеля, я попросил его пролистать все кадры.

Закончив просмотр, Костя хмыкнул в ответ, со словами:

– Можно задать тебе один нескромный вопрос?!

– Стой!
– перебил я друга, припомнив о самом главном козыре, и достал из кармана ключ от своего воображаемого дома. Следом в руки этого законченного скептика отправились и рисунки.

– Посмотрим, как ты теперь запоёшь!
– ликовал я.

– ОСТАНОВИСЬ, АНТОН!
– не выдержал хозяин квартиры.

– Да и так, вроде, не сижу!
– огрызнулся я в ответ.

– А теперь скажи на милость, Антоша, какая связь между всем этим и тем, что ты рассказывал у Незабудки и мне лично?!

– Действительно, никакой!
– раздражённо ответил я, не желая больше продолжать этот бесполезный разговор.

– Просто пойми, Антон, я тоже хоть сейчас могу накрасить губы, расцеловать половину зеркал в этой квартире, понаписать на стёклах сопливых словечек, и, сунув тебе под нос ключ от собственного подвала, рассказывать басни о соседке-невидимке. Поставь себя на моё место и хорошенько подумай, что ты сейчас несёшь друг!
– взмолился Костя.

– Не смешно!
– ответил я ему сухо.

– Вот и я о том же, Антоша, ни разу не смешно! Если ты всё ещё в своём уме, ты прекрасно должен понимать, что эти снимки ничего не объясняют! А покуда так пойдёт дальше, ты отдаёшь себе отчёт, как грустно это может кончиться, например, пропиской в жёлтом доме, лишением прав и закатом карьеры?! Антон, я, конечно, отношусь к тебе очень дружелюбно, но и моё терпение не безгранично. Неужели ты не сознаешь, что единственное, почему я не тороплю событий, - это моё желание не навредить тебе?

– Уходи!
– ненавистно процедил я сквозь зубы.

Совершенно не ожидая подобного ответа, Костя схватил пиджак и размашистым шагом направился к двери со словами:

– Как скажешь!

Развернувшись в дверях, он гневно добавил:

– Только будь любезен, убери за собой бедлам. Послезавтра истекает оплаченное время, поэтому, в любом случае, если и дальше решил здесь отираться (дело в общем-то твоё), надумаешь продлить, то ты помнишь, где меня найти! В остальном - живи, как знаешь, и правда, что не лялька уже!