Шрифт:
– Ты похожа на женщину, которая никогда ничего не крала.
– Именно. Эта бутылка принадлежит моей семье. Так или иначе, ты вернешь ее мне.
– Очевидно, к утру я дам ее тебе в обмен на историю.
– Довольно долгая история.
– Тогда начинай.
МакКуин посмотрел, как она скрестила длинные ноги, откинула волосы с плеча и без страха посмотрела в его глаза, хотя была на крючке за грабеж миллиона долларов. Это заставило его нервничать: то, что она собиралась ему рассказать, но он хотел знать. Знание - сила, и деньги сила, и ни один человек не разбогател на покупке акций по незнанию.
– Десятого декабря 1978 года произошло два очень важных события в истории «Красной Нити» - река Кентукки вышла из берегов и поднялась на рекордные сорок восемь футов, и внучке Джорджа Дж. Мэддокса, хозяина винокурни «Красная Нить», исполнилось шестнадцать. Это стало началом конца «Красной Нити».
– Что именно? Наводнение?
Пэрис улыбнулась, и эта улыбка моментально заставила его пересмотреть решение не звонить копам.
– Тамара Мэддокс.
Глава 3
Истина (лат.)
1978
Тамара Мэддокс в утро своего шестнадцатилетия хотела покататься на лошади.
А что бы ни хотела Тамара Мэддокс, она это делала.
По правде говоря, девушка была избалованна, и она знала это, но каждый на ее месте захотел бы выбраться из такого дома, и для этого сгодился бы любой повод. Они снова ругались, дедуля и мама. Если бы они кричали, все было бы совсем иначе, Тамара бы закатила глаза, рассмеялась и проигнорировала ссору, включив погромче радио. Но нет, они шептались за закрытыми дверями, шипели друг на друга, как змеи. Ни один из них не удосужился сообщить ей, о чем они ругались, поэтому Тамара решила, что они ссорились из-за нее.
Ладно. Если они хотели ругаться в ее день рождения, она предоставит им такую возможность. У нее есть планы получше. И желание покататься верхом только увеличивалось, когда она увидела синий Форд пикап с белой кабиной, тарахтевший по дороге к конюшням. Что Леви делал здесь в воскресенье? Она надеялась, что он был тут из-за ее дня рождения, но даже Тамара Мэддокс была недостаточно избалована, чтобы думать, будто все дело в ней. Тем не менее, появилась еще одна причина отправиться на прогулку, когда уже была одна, - она хотела этого, и этой причины было более чем достаточно.
Тамара переоделась из пижамы в одежду для верховой езды - коричневые галифе, черные сапоги, белую блузу и тяжелое пальто - заплела свои длинные рыжие волосы и побежала в конюшню. Сегодня было холодно - только сорок пять по градуснику в амбаре, но она каталась и в худшую погоду. К тому же, дождь, наконец, прекратился, а она с ума сходила, сидя дома. Все, что ей было нужно, это час на свежем воздухе с Кермитом, ее светло-черным Ганноверским пони, и все снова будет хорошо.
А если нет, по крайней мере, она увидит Леви сегодня, а если и после этого девушка не почувствует себя лучше, на этой Божьей мокрой зеленой земле ничего не останется.
Леви едва узнал ее, когда она вбежала в амбар. Ничего нового. Ей приходилось трудиться ради его внимания, и она трудилась изо все сил. Летом она часто ловила его без рубашки, когда он вычищал стойла и разбрасывал сено. Зимой ей приходилось довольствоваться воспоминаниями о его подтянутом сильном теле, которое теперь было спрятано под его коричневым пальто с кожаным воротником и ковбойской шляпой шоколадного цвета. Его сапоги покрывала грязь. На его щеке была грязь. И если он станет еще красивее, она умрет еще до своего семнадцатилетия. Она просто умрет.
Тамара подошла к нему, пока он нес тюк соломы, и постучала по плечу, словно в дверь.
– Никого нет дома, - ответил Леви, прежде чем она успела что-то произнести.
– Я бы хотела покататься на лошади, пожалуйста, и спасибо.
– Неа.
– Неа? И что это значит?
– Неа - значит, нет, ни за что. Сейчас ты не можешь покататься на лошади, пожалуйста, и спасибо.
– Леви отошел от нее, с тюком в руках, словно закончил разговор.
Тамара пошла за ним и снова решительно постучала его по плечу. Он уронил тюк.
– Почему я сегодня не могу покататься?
– Несколько дней шел дождь. Слишком сыро.
– Но сейчас же нет дождя.
– Она постучала по стеклу окна.
– Посмотри - сухо. Сухо, сухо, сухо.
– Какую часть «нет» ты не поняла, Ржавая? «Н» или «ет»?
– Ты не должен называть меня Ржавой, - сказала она, упершись руками в бедра, надеясь, что он заметит их.
– Это не мило.
– Я не милый. И я бы не назвал тебя Ржавой, если бы ты не была так испорчена, так кто тут виноват на самом деле? И еще, ответ нет - Н Е и Т, нет. Даже ты это можешь произнести.